class="p1">Она махнула рукой.
– У нас здесь не так много посетителей, даже после всей информационно-пропагандистской работы. Те же двести с лишним лиц грохочут по тем же старым консервным коридорам – здесь бывает очень скучно. Ты – главная тема для разговоров сегодня. Земной оверрайдер с золотым сердцем. Человек, который позволил Карле Вачовски уйти.
– Все было несколько сложнее.
– Обычно так и есть. Как говорит Сакран – если с людьми полагаться на простые решения, то быстро потерпишь неудачу. И все же я знаю Мартину. Она довольно редко считает, что кому-то что-то должна, особенно кому-то с Матушки Земли.
Это была старая шутка, но я все же изобразил на лице улыбку.
– Уже много времени прошло с тех пор, как я был на Земле, – ответил я. – И да, там есть девушки, которым нравятся другие девушки. Я просто пытаюсь разобраться в том, что было. Ты переспала с Лиз Баспинейро и Джулией Фаррант, но в обоих случаях взяла с собой Павла Торреса. Тебе нравятся не только девочки, но и мальчики тоже?
Небрежное пожатие плечами.
– Иногда. Я бы сказала, зависит от мальчика. Я могу прожить и без них. – Она одарила меня улыбкой «прости, приятель, тебе ничего не светит», полностью соответствующей ее позе. – А вот без девочек – не то чтобы.
– Значит, ты пошла с Торресом, чтобы заполучить Баспинейро?
– Да. И оно того стоило. Эта блондинка грязная до мозга костей. С правильной мотивацией она готова почти на все.
– А что насчет Фаррант? Она такая же?
– Джулия? Нет, это было… – Впервые великолепное самообладание Адихари дало трещину. Смеющиеся глаза на мгновение закрылись. Она вздохнула. – Джулия, вероятно, была ошибкой. Знаешь, ей этого не очень хотелось. Весь процесс казался таким… неловким. Думаю, она пошла на такое просто потому, что он хотел острых ощущений. Они были одним целым, она и Торрес.
– Да, я слышал. «Настоящий нагорный роман», да?
Ее губы скривились.
– Приятель, даже не говори со мной об этом балагане – дерьмовый тупой имми для дрочил. И нет, ничего подобного у них даже близко не было.
– Хорошо, но что бы их ни связывало – оно было как-то связано с Нагорьем, так?
– О да. Красочное прошлое на Шельфе, о котором они говорили всякий раз, когда кто-нибудь слушал. Куча историй. Думаю, именно это меня в первую очередь и притянуло к Джулии, все это беззаконное дерьмо, которым они занимались. Бегали с бандами по Шельфу, срезали кордоны и углы везде, где только можно, делили трубку и пистолет с такими парнями, как Идальго и Сэвилл Джефф Гэвел. Нормальную такую трансгрессивную пургу гнали.
– Ага. – Я слегка завис в этом моменте. Пульс колотился в бешеном темпе. Усилием воли я понизил свой тон до небрежного мимолетного интереса. – Ты думаешь, это было правдой… про все эти тусовки с Идальго и Гэвелом? Или пустой треп?
Адихари задумалась. Рубанула рукой по воздуху.
– Возможно, она преувеличивала. Джулия могла всякого наговорить под веществами.
– То есть она, вероятно, никогда даже не встречалась, скажем, с Гэвелом, так?
– Была с ним в одной комнате – возможно. Торрес, насколько знаю, что-то делал для Наземной команды в Колыбель-Сити. Так вот. – Она еще раз пожала плечами, на этот раз более великодушно. Мы оказались на территории, которую Каришма Адихари хотела исследовать. Внезапно она спустила ноги с дивана, наклонилась вперед, положила руки на колени, и все следы былой позы исчезли. – Слушай, я всегда думала, что она выдумывает намного больше, чем знает на самом деле. Но истории об Идальго – они звучали правдиво. Маленькие детали, то, как они это рассказывали, как оба говорили об одних и тех же вещах.
– Каких вещах?
– Что Идальго родом с Земли. – Она заметила мою реакцию. – Нет, правда, они оба клялись, что так и есть. Я думаю, это правда, а не простой хайп об ультрапутешественниках. Джулия говорила, что Идальго никак не мог смириться с местной музыкой или едой. Очевидно, все время на это жаловался.
Я хмыкнул.
– Кое-что из музыки, которую я недавно слышал, тоже…
Я замер как вкопанный, когда до меня дошло.
Как будто небо рухнуло на Долину раскалывающимися осколками яростных цветов. Как будто хваленые обещания «Партикл Слэм» о ливне наконец-то дали результат.
«Это что мы сейчас такое слушали?»
«Приговорен к аду Разлома» – «Живой концерт на Стене 101». Не впечатлило, да?
Мы лежим с Ниной Учаримой после довольно посредственного соития. В динамиках бушует неистовый музыкальный напор, словно какой-то псих бесконечно долбится головой о стальную пластину.
Да, Идальго тоже ненавидел это дерьмо. Наверное, такую музыку только местные любят.
Модицифированный каннабинол, посткоитальный дискомфорт, общая некомпетентность, приходящая с годами, – называйте, как хотите. На мне не было гарнитуры, и я не обратил внимания на ее слова. Я услышал «Торрес», а не «Идальго», потому что у меня на уме был Торрес – и его большой член, – а Идальго казался тремя бессмысленными слогами, которые я позже услышу от умирающего корпоративного головореза на Гингрич-Филд.
* * *
Оставшуюся часть интервью я провел практически на автопилоте. Каришма Адихари не сказала больше ничего такого, чего бы я уже не слышал от других. Торрес был мудаком, пусть и с большим членом.
Я старался не подавать виду.
Когда мы закончили и Адихари неторопливо удалилась по просторному, затянутому штормовым мраком пространству смотровой комнаты, я остался сидеть, ссутулившись и глядя через стол на пустое место, где они все сидели, и на стеклянный барьер за ним. Снаружи бушевала песчаная буря, мимо проносились высокие танцующие столбы мелкого реголита, словно потерянные души какой-то огромной инопланетной расы в изгнании. Столбы беззвучно бились о высокие окна, умоляя впустить их. Внутри было уютно и безопасно, это место напоминало убежище, где можно было спрятаться от мира, которому мы не принадлежали. Нетрудно понять, какие инстинкты помогли Торресу добиться столь выдающихся плотских успехов среди персонала обсерватории.
«Мы уходим?»
«Да, мы уходим», – неохотно признал я.
Я ничего не мог с собой поделать. Мне не слишком нравилось то, что надо было сделать дальше. Не особо вдохновляло и то, что впрягался я во имя правосудия за думающего членом второсортного головореза, который мог прославиться разве что карьерой в порноиммерсивах.
Шаги по залу: возвращался распорядитель Риверо. На лице то же самое напряженное пуританское выражение, которое у него было во время нашего прошлого разговора. Он остановился недалеко, крепко сцепил руки за спиной, словно сдерживаясь от какого-то жестокого политического акта возмездия. Возможно, он пообщался с Сереной.
– Итак. Это было… плодотворно?
– Можно и так сказать.
