Книга Любимая для эльфа 2 - Astra Maore

Может, это были всего лишь проекции собственных опасений Лукаса, а Тамико ни о чем таком не помышляла. Всяко теперь у них стало больше возможности скучать друг по другу, и вечера были воистину фееричны.

Лежа в любимейших объятиях Тамико, Лукас предложил, как некогда предлагал Марине:

— Тами… Если хочешь, можешь побыть в Зале на переговорах. В Кабинете, где угодно…

Его сапфировые глаза, опушенные густыми ресницами, глядели тревожно-смущенно.

В отличие от Марины, Тамико возмутилась:

— Лууу! У меня дел других больше нет что ли? Ты мне собачка на веревочке?! Туда не ходи, сюда не смотри?! За кого ты меня принимаешь?! — она раздраженно фыркнула, интересуясь: — С чего ты такое вообще придумал?

Лукас улыбнулся уголком полных губ, слегка растерянно:

— Ревную, наверное… Если и ты тоже…

Тамико села в постели и взъерошила волосы Лукаса, полностью сбив его прическу:

— А я нет. Я тебе верю. И нуждаюсь в твоих чувствах, а не манерах.

Лукас взял ее маленькие руки и поднес к губам, попеременно целуя запястья, ладони и трепетные пальчики:

— Хорошо. Манеры… Тебе не в чем усомниться.

Тамико смотрела ласково:

— Сколько раз тебе повторять: расслабься! Все чудесно и замечательно!

Сапфировые глаза мечтательно блестели:

— Я просто очень тебя люблю.

Глава 431. Чужие цели

— Мне сложно, — удобно устроившись в кресле у Тамико в гостях, Флавиан с удовольствием смаковал кофе, разглядывая поверхность жидкости, ровную-ровную, точно штиль. Собственное море его души было скорее взволнованным.

— Мы начали ссориться, я сам уже не знаю, чего я хочу… Вернее, хочу ли я жить с Ланой тут, или стоит оставить границы миров там, где они стоят…

Тамико поджала губы:

— Думай. Сейчас я ничего не могу сказать. Раньше считала, что сильная любовь надолго — это вспышка, которую ни с чем не спутаешь, а теперь я только уверена, что надо пережить испытания вместе и тогда определиться. Когда все совсем гладко и уютно, есть соблазн так и существовать. Но не поймешь, сколько это продлится. Не перебьется ли это чем-то еще. А когда раз пять от смерти спасешь, и все еще будет безумно тянуть — уж ясно…

Флавиан кивнул головой.

Он был успешен в карьере, и вопрос о его перерождении в царевича отложили на неопределенный срок — общаться с обоими родителями и достигать поставленных целей Флав мог без лишних сложностей.

— Я, знаешь, иногда чего хочу? — Флавиан помедлил. — Нет, не скажу.

Тамико нетерпеливо хлопнула его по руке:

— Говори уж! С чего все решили, что замалчивания берегут мои нервы?

Флавиан опасливо покосился на нее:

— Ладно… Как посмотрю на жизнь Магнуса, то хочу опять вечеринок в цитрусовой роще в прежнем формате… Я и девушки.

Тамико подтвердила:

— Он точно ни в чем себе не отказывает. Только меня это уже не трогает. Даже думаю, запрети я ему гулянки, может, он и послушался бы. Я же сама к нему не хожу, вот Маг и замещает меня так.

Флав одобрил:

— Ты сила, ма!

Тамико перевела тему:

— А Лана тоже подустала от вашего союза?

— Нет, — Флавиан помрачнел, — любит она меня. Строит планы. Собственностью своей меня считает. Это я уж не знаю, может, все так и должно быть, а я не привык?

Тамико посоветовала:

— Ну и не руби сгоряча. Займитесь вместе чем-нибудь экстремальным, авось станет ясно, кто о ком думает в первую очередь!

Совет был резонным, но следовать ему отчего-то не хотелось. Мысль о свободных отношениях с поклонницами вдохновляла Флава куда больше. Правда, когда Флавиан остался наедине с терзаниями и представил, как Лана перенесет его дурную новость «на ногах», гордо вскинув округлый подбородок, а потом бурно разрыдается, ощутил, что не сможет стать злым вестником.

Лана стала родной частью его самого.

Наверное, Флав просто позавидовал Магнусу, как случалось раньше, и чуть не сбился с курса.

Расставание с Ланой показалось ему невероятным экстримом.

Глава 432. Три дня разлуки

У Марины было все: могущество юной царевны, преданное обожание Марека, потенциально блестящее будущее — и только равнодушие Флавиана, регулярно приходившего в поместье Лукаса пообщаться с «мамой» или «папой» бесило ее.

Золотоволосый актер всегда купался в лучах славы и был безупречно красив, наблюдать его совершенство стало привычкой, и тем не менее, успех возвеличивал Флавиана еще больше.

Сколько бы ни попадалась Марина ему на глаза в самых невинно-соблазнительных видах — она свято помнила правило не вызывать подозрений — Флавиан только кивал ей с дежурной улыбкой и проходил мимо.

Ухищрения дочери не остались незамеченными для Лукаса, Лукас встретил их без одобрения, однако ничего не сказал. Он понимал обиду Марины и ее желание производить неизгладимое впечатление. Кроме того, как ни жаждал Лукас контролировать все, он не имел права мешать Мареку самому исправить ситуацию.

Марек исправлять ничего не хотел. Раздосадованный и злой, он вдруг встретил Марину довольно сухо — подсмотрел ее гляделки, раздражаясь уже из-за самой необходимости слежки:

— И как, милая, чьи поцелуи слаще?

Марина странно дернулась — ревность привычно угодливого Марека никак не вписывалась в ее планы. Вскипела:

— О чем это ты?

И тут же пожалела — Флавиану все равно дела до нее нет, еще и с любимым из-за него поругаться…

Марек завелся:

— О ненаглядном твоем! Имя его сама знаешь! Как увидишь, изовьешься вся, лишь бы оценил!

Марина использовала себе на пользу:

— И что за имя? Не твое ли?

Марек мимолетно улыбнулся — ему дико хотелось сгрести огненную девчонку в охапку, зацеловать ее, чтобы забыла обо всем от страсти, ощутить вкус слияния самому, но… так было слишком просто. Опасно на будущее.

Марина пыталась открыто флиртовать под носом, и если бы Флав повелся…

Марек произнес:

— Мое? Прекрасно! Я ухожу, вернусь дня через три, может, больше. Подумаешь, сделаешь выводы, кто тебе в самом деле нравится.

Марина опешила:

— Ты меня… бросаешь?

Марек ответил с болью:

— Нет. Но видеть тебя сейчас точно не хочу.

Он растворился, а Марина стремглав бросилась к Лукасу, напрочь позабыв свои переживания о Флавиане.

— Лу, это ужасно!! Что же мне делать???

Лукас не смог поговорить с ней сию секунду, Марине пришлось подождать и здесь, а когда они увиделись, сказанное не воодушевило ее.

— Ежик, можно только выдержать его испытание. Мар очень горячий, но и очень гордый. За три дня он так себя изведет, что