Первое время Томаш думал выбрать удачное время да открыть ворота, но этот план имел массу недостатков. Нет, двух десятков его головорезов вполне могло хватить, чтобы перебить заскучавшую стражу каких-нибудь ворот. Вот только сил у обороняющихся вполне хватит, чтобы подтянуть быстро несколько сотен защитников и выдавить нападающих обратно за городские стены. Так что план не обещал успеха. На голод рассчитывать и вовсе не приходилось: это же надо как удачно варяги заготовили столько мяса из чуда-юда рыбы-кита!.. Еды в городе столько, что хоть продавай ее. С сожалением Томаш отмечал, что дела у его короля были весьма скверны. Стены Смоленска оказались прочны, все попытки разбить их собранными наспех осадными машинами не кончились ничем. Попытки уморить город голодом обречены изначально. А если попытаться пойти на приступ, то это принесет огромные потери с малопонятным результатом. Вот и выходит, что встряло тут королевское воинство крепко: на год, а то и не один.
И вся надежда короля и всего Белого королевства именно на его отряд. Двадцать человек, отборные бойцы, и они не подведут своего короля. С тех пор как после битвы в город прорвался полк новгородцев, перед лазутчиками наконец забрезжил луч надежды. Очень скоро оказалось, что новгородцы и варяги не просто недолюбливают друг друга, а вот прямо на ножах. Хоть сейчас готовы рвать друг другу глотки; стало быть, их просто надо к этому подтолкнуть. И некоторые идеи, как это сделать, у Томаша уже были.
Фальшивые персы заняли целый дом, большинство его людей в город не выходили, чтобы не засветиться раньше времени. За постой платили вовремя, не забывая делать страдальческое выражение лица и постоянно выпрашивать отсрочку да послабление. Денег у ложных купцов на самом деле хватало, Сигизмунд не поскупился, король хорошо понимал, как сильно могут понадобиться деньги лазутчикам. И Томаш и его люди своего короля очень уважали. Сигизмунд был мудр и справедлив, так что все старались, работали на совесть. Смоленск должен пасть, а король должен быть доволен.
– Пил с варягами в корчме на городском рынке, – доложил Миклош, один из его проверенных людей, с которым он дел лихих совершил уже немало, – бахвалятся, что и без новгородцев прекрасно справлялись. И что никому не взять крепость, которую держат варяги.
– У варягов нет крепостей, откуда у них опыт осады? – усмехнулся Ивасик, самый молодой в отряде.
– Зато у варягов огромный опыт бахвальства и хвастовства, – из угла выглянул Казимир, ветеран.
Бойцы специального отряда войска Белого королевства – подразделения, известного под названием «белые мыши», рассмеялись, но Томаш веселья не поддержал:
– Стены у них крепки, и воины они отменные, так что смешного я тут вижу мало. А чтобы вам всем веселое настроение подпортить, скажу новость. Требушеты, что по приказу короля сюда тащили, в болоте утопли. Так что надежды стены разбить теперь совсем мало. А лезть на стены… сами видели все прошлые попытки. А теперь еще и новгородцы в город прорвались, так что защитников прибавилось. И дела у нашего короля, прямо скажем, идут паскудно.
– Если в подпол твой забралась белая мышь, дом твой в большой беде, – усмехнулся Ивасик.
Парень был молодой, Томаш даже не хотел его поначалу брать, но отказаться не получилось. Ивасик приходился родным племянником королевскому ловчему. Обычно такие родственнички в гвардию лезут, в пажи и оруженосцы к знаменитым рыцарям. А вот этот упорно набивался в спецотряд. А ведь тут со славой туго. «Белые мыши» воюют в тени, да и чести рыцарской не знают. Заколоть врага спящим, отравить его колодцы, заразить его скот… Работа грязная, но на войне необходимая. Вот только Ивасик себя показал сразу. Во время бунта против Сигизмунда он лично пробрался к одному из рыцарей ордена, известному тем, что тот любил молоденьких мальчиков. И играл свою роль так хорошо, что рыцарь в него влюбился по уши. Вот только вся переписка с магистром и многие секреты ордена тут же становились известны королю. А потом уже, после подавления восстания, Ивасик лично расправился с любвеобильным рыцарем и двумя его охранниками. Так что «белой мышью» молодой участник был самой настоящей.
– Языком молоть каждый может, – отрезал Томаш, – мысли есть у кого?
– Отравить колодцы не выйдет, – заметил Казимир, – река течет сквозь город. А вот отравить запасы еды – это может сработать.
– Не может, – не согласился командир отряда, – тут в каждом доме запасы из мяса чуда-юда рыбы-кита; ну отравишь ты один склад, это как булавкой в медведя тыкать. Думаем дальше.
– Убить князя. С ним всегда человек пять из дружины, но при желании упокоить его можно.
– Опасно, – не согласился Томаш, – но что еще хуже – не обещает результата. Никакой гарантии, что следующий не окажется еще хуже.
– Открыть ворота! Ночью! Предупредив наших.
– Это уже лучше. Я и сам про такое думал, но вот давай представим, что будет. Допустим, стража зевнула, и мы их всех по-тихому сняли. Человек десять на воротах. Махнули факелом воинам, и те устремились в проем. Сколько успеют войти, прежде чем защитники очухаются?
– Сотни три!
– Навоза поскреби, – грубо ответил в рифму, как он считал, командир. – Как только ты начнешь поднимать решетку на воротах, скрип и грохот тебя выдадут. Все патрули и секреты мы не сможем нейтрализовать. Когда первые наши ратники пролезут в узкую щель между поднимающейся решеткой и землей, к воротам уже будет бежать несколько сотен защитников, а еще пара тысяч – спешно одеваться и облачаться в кольчуги. И это вовсе не только ополчение: половина из них – ветераны, новгородцы или варяги. Они даже спят с оружием. И вот уже человек десять наших ратников прошли за стену, еще пара десятков лезут, и именно в этот момент по нам ударят. И все они прекрасно поймут: либо они нас выдавливают за ворота, либо им конец; так что не жди растерянности. Ох, не верю я в этот план.
– С бунтовщиками под Краковом же получилось…
– Ты не сравнивай ту крепостишку и тридцать человек гарнизона со Смоленском. Смоленск – это серьезная крепость, наглостью тут не возьмешь, тут надо придумать что-то этакое.
– У меня идейка одна есть, – теперь голос подал Ивасик, – не хотите послушать?
– Излагай.
– Не только я один слышал, что между новгородцами и варягами кошка черная пробежала.
– Верно; и ты придумал, как это использовать? Садко и Рерик тоже не глупцы, они своих людей по разным концам города развели.
– А что, если нам вечером прирезать возле рынка, где варяги обычно пьют, несколько варягов? Покричать по-русски что-нибудь типа «это вам за невесту нашего Садко». А возле порта так же убить несколько новгородцев. И по-варяжски что-нибудь грозное проорать. Ну и в других местах по нескольку человек зарезать, чтобы уж каждый понял – началось…
– А интересная идея, – поддержал Казимир, – можно еще местных подключить, капище разрушить, жрецов зарезать. Так можно и ополчение всколыхнуть.
Томаш задумчиво молчал. Идея и вправду была не самая дурная. Будет из этого Ивасика толк, если не помрет раньше от жизни такой залихватской.
