Закусив губу, леди Джулия пошла по дорожке к дому. Джек направился следом за ней, и тут его пронзила удивительная мысль.
– Вы волновались? Волновались, что я мертвый?
– А что еще я могла подумать? – Джулия удивленно посмотрела на него. – Обычно люди просыпаются, если им кричат едва ли не в ухо.
Последним, кто волновался за него, была его мать, которая умерла, когда Джеку было десять лет.
– Я очень крепко сплю. У нас такая семейная особенность.
Отец Джека тоже спал крепко, и дед. Хотя деду это досталось не из-за наследственности, а скорее всего из-за обильных доз спиртного. От мыслей об Уиклиффе у него сжалось в груди. Джек сожалел, что вынужден был рассказать правду леди Джулии. Не то чтобы ему было стыдно за деда, он не хотел жалости от нее, это было унизительно. Но другого способа избежать катастрофы быть уволенным до того, как он докопается до правды, не было.
Подойдя к крыльцу, леди Джулия бросила скакалку в корзину с битами, мячами и другими детскими игрушками. Она отряхнула руки и посмотрела на Джека. Интересно, знает ли она, что ее серое платье придает ее голубым глазам дымчатый оттенок?
– Имейте в виду, что я не потерплю дальнейших опозданий, – резко сказала Джулия. – Если вам нужны настенные часы, я вам их предоставлю.
– Не беспокойтесь, я справлюсь сам.
– Да уж постарайтесь, мистер Джекман. Здесь никому не позволено нарушать ежедневный распорядок. Наше расписание требует вашего точного прибытия в столовую в половине восьмого…
– Джек, – поправил он ее.
– Что, простите?
– Поскольку мы теперь коллеги, – начал Джек с обезоруживающей улыбкой, чтобы прервать ее тираду, – я надеялся, что мы могли бы обращаться друг к другу менее официально.
– Я думала, вас зовут… Уильям.
– Мои друзья зовут меня Джек, от Джекмана. Почту за честь, если и вы будете называть меня так.
– Вряд ли это уместно…
– Прошу вас, миледи. – Джек очаровательно улыбнулся ей и продолжил: – У нас получилось какое-то скомканное начало, и я бы хотел все исправить. Мне очень хочется подружиться с вами и со всеми остальными коллегами. Я хочу стать членом огромной семьи в академии леди Коруин и, если я чем-то обидел вас, искренне приношу свои извинения.
Подул легкий ветерок, и еще один завиток выбился из тугого пучка волос. Джулия убрала его за ухо.
– Полагаю, в вашей просьбе есть разумное зерно… Джек. – Голос Джулии звучал холодно, но щеки покрылись легким румянцем. – Я покажу вам вашу классную комнату.
Джек прошел в дом следом за ней, отметив, что с ее стороны предложения называть ее по имени не последовало. Но он мысленно произнес ее имя: Джулия. Он представил, как шепчет это имя, целуя шею, расстегивая платье и лаская грудь…
– Кто такой Марлон?
Они шли по коридору, вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Джек вздрогнул и с недоумением посмотрел на Джулию.
– Вы называли это имя, когда я будила вас.
– Это мой старый друг, – солгал Джек. – Он знает, что я крепко сплю, и, когда хочет отправиться со мной рано утром на рыбалку, приходит в мою спальню и выливает на меня кувшин с водой.
Марлон на самом деле пользовался таким приемом, чтобы поднять Джека с постели, когда у него был ранний посетитель, коим неизменно оказывался очередной настойчивый кредитор. В один из таких дней Джек даже собирался уволить проклятого шельмеца. И ничего, что слуга прихрамывал и поэтому мог остаться без работы или что учил маленького Джека кататься на пони.
Джулия нахмурилась, что предвещало еще одну лекцию о дисциплине.
– Все классные комнаты размещены в этом коридоре, за исключением библиотеки, которая находится в южном крыле рядом с танцевальным залом, – только и сказала она. – Я планировала представить вас ученикам и преподавателям за завтраком. Но теперь с этим придется подождать до полудня, потому что занятия уже начались.
Хотя большинство дверей было закрыто, Джек слышал детскую болтовню из классных комнат по обе стороны коридора и строгие голоса учителей, призывавших своих подопечных к порядку. Откуда-то доносился вкусный запах ветчины.
– Как насчет завтрака?..
– Боюсь, вы его пропустили, – холодно заметила Джулия. – Уроки начинаются ровно в восемь пятнадцать. У этого правила нет исключений.
У Джека вновь застучало в висках, ему очень хотелось выпить чашечку кофе, но он не станет признаваться в этом тиранке леди Джулии.
– У вас весьма строгие правила.
– Возможно, когда вы работали гувернером у обеспеченных детей, то могли себе позволить быть менее строгим. Но моим ученикам необходимо получить отличное образование, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. – Ускорив шаг, Джулия подвела его к двери почти в конце коридора. – Вот ваша классная комната. В вашей первой группе дети от пяти до семи лет. Я думаю, проблем не будет, если, вы будете работать по планам уроков, оставленных мисс Дьюхерст. Вы ведь изучили их? – Конечно!
Накануне Джек с любопытством просмотрел записи и оставил их в своей комнате. Они ему не понадобятся. Какие могут быть трудности в том, чтобы научить группу малышей складывать и вычитать числа?
Не сводя глаз с великолепной фигуры Джулии, Джек вошел за ней в класс. Сегодня она была в туфлях, он разглядел их под колышущейся юбкой. Интересно, какие у нее чулки? Обыкновенные или она не отказывает себе в тончайшем шелке, спрятав его под простенькое платье? Скорее всего обыкновенные, но это не помешало ему мысленно подняться вверх по изящной ножке к кружевным подвязкам и шелковой коже ее…
– Мистер Джекман, это мисс Элфрида Литтлфилд. Джек увидел воинственное лицо дамы с острым взглядом карих глаз из-под седых, но кое-где еще сохранивших рыжеватый цвет кудряшек. Ее рот представлял собой узкую щель без намека на губы. Джеку был знаком этот тип женщин. Она была одной из тех мрачных старых дев, женские формы которых усохли без мужских ласк.
– Добро пожаловать в академию леди Коруин, – приветствовала она его, но ее гостеприимный тон вызывал противоположное чувство. – Поскольку маленькие не могут сами позаботиться о себе, я взяла на себя ответственность присмотреть за ними и оставила свой класс читать «Беовульфа»,[1]– добавила она для Джулии.
Джек окинул взглядом обращенные к нему детские лица: девочки – на одной стороне, мальчики – на другой. Как маленькие солдаты, они сидели в одинаковой форме за своими партами, грифельные доски готовы, в крошечных пальцах зажаты мелки.
– Мисс Литтлфилд, вы самая прелестная, самая добрая женщина во всем мире. – С этими словами Джек внезапно поклонился ей, потом взял ее морщинистую руку, поднес к своим губам и звучно поцеловал.
