Никто из жертв не знал о темной причине их недуга, не знали они и о том, что он был предвестником вторжения Легиона.
И все же кое-кто разгадал планы демонов. Его звали Медив, и он умер уже много лет назад. Дух Хранителя витал за гранью реальности и следил за тем, как чума медленно наползает на Восточную чащу, подобно черной приливной волне. Медив хотел лишь предупредить мир о том, что грядет, но никак не мог связаться с людьми Лордерона.
Он мог дотянуться только до одного человека на Азероте, до того, с кем его связывало нечто куда прочнее любой магии.
До своей матери, Эгвин.
Павшие Хранители
18 лет после Темного Портала
За Великим морем, на восточных берегах Калимдора скиталась одинокая женщина. Лишь немногие знали ее имя. Еще меньше ведали о ее невероятном, трагическом прошлом. Это была Эгвин, величайшая Хранительница Тирисфаля в истории.
Давным-давно Саргерас отправил на Азерот аватару с частью своего духа, надеясь завлечь Эгвин в битву. Она ответила на вызов и встретилась с демоном лицом к лицу, с этим чудовищем, окутанным огнем. Хранительница сразила врага, и тогда ей казалось, что она одержала грандиозную победу. Ведь Эгвин повергла не просто очередного посланника Легиона. Нет, она одержала верх над самим его повелителем.
Эгвин даже не подозревала об истинных планах Саргераса. Перед смертью аватары он перенес свой дух в Хранительницу. Часть могущества самого властителя демонов — часть его собственной души — теперь жила внутри величайшей защитницы Азерота.
Когда Эгвин родила Медива и передала ему свою силу, вместе с ней к сыну перешел и дух Саргераса. Со временем правитель Легиона подчинил волю нового Хранителя, превратил в свое совершенное оружие, а затем с помощью невероятной мощи Медива открыл Темный Портал и привел на Азерот Орду орков. Последовавшая ужасная война отняла тысячи жизней.
Медива убили, его сила больше не угрожала Азероту. Но эта мысль не успокоивала Эгвин. Она винила себя за все, что совершил ее сын. За вторжение Орды. За резню Первой и Второй Войн. Но больше всего она винила себя за то, что лишила собственное дитя полноценной жизни, шанса полностью реализовать себя как мага, творящего добро.
Именно в эти скорбные дни Эгвин увидела странный сон, в котором к ней обратился Медив, одетый в плащ с вороньими перьями. Он сказал, что у него есть послание для мира, и умолял помочь ему снова вернуться на Азерот. Разумеется, поначалу видение вызвало у Эгвин лишь подозрения, она решила, что это опять происки Легиона. Но какая-то часть ее разума знала: это не так. Она чувствовала, как душа сына витает за пределами реальности, чувствовала, что теперь он свободен от влияния Саргераса. И тогда Эгвин поняла, что ей дарован шанс искупить все ошибки, все провалы как перед сыном, так и перед Азеротом.
Эгвин собрала ту небольшую магическую силу, что у нее еще осталась, и пустилась на поиски духа Медива. Месяцы прошли бесплодно, но Хранительница упорно не желала сдаваться. Она решила найти магические артефакты, способные помочь ей призвать душу сына. Мысль о возрождении Медива вскоре превратилась в одержимость. Работа была трудной, но она приносила радость. Впервые за долгие годы у Эгвин появилась цель. Она снова почувствовала себя прежней.
В конце концов ей удалось призвать Медива на Азерот. Призрачная фигура предстала перед ней. Как и во сне, она была одета в плащ с вороньими перьями. И когда Эгвин взглянула в глаза сыну, то поняла, что не ошиблась: Медив избавился от влияния Саргераса.
Воссоединение матери и сына было печальным. Она извинилась перед ним за все, что случилось, и он без лишних слов простил мать. Знал, они оба стали жертвами повелителя Легиона, и понимал, что сейчас не время думать о прошлом.
Медив рассказал Эгвин о том, что, пока его дух бродил за пределами физического измерения, он много чему стал свидетелем. Огромная сила Хранителя позволила ему заглянуть в Круговерть Пустоты, прикоснуться к разуму демонов из Легиона. От них он узнал о Короле-личе и чуме нежити, о том, что Легион планирует сделать, когда болезнь ослабит этот мир.
Во время Войны Древних демоны пытались захватить Источник Вечности, магия которого могла привести Легион на Азерот. С помощью его энергии они практически привели в мир самого Саргераса, но потерпели поражение, а Источник Вечности был уничтожен. Но существовало еще одно средоточие магии. Этот второй Источник Вечности находился на вершине горы Хиджал, и его защищало огромное Мировое Древо Нордрассил. Теперь Легион планировал завершить то, что некогда начал: создать портал, сквозь который Саргерас со всей мощью своих армий мог бы вторгнуться на Азерот.
Эгвин сначала предложила сыну использовать силу Хранителя против Легиона, но Медив думал иначе. После собственного осквернения он усвоил урок и не мог доверить спасение мира одному воину. Слишком велика была вероятность, что тот встанет на дорогу зла. Нет, эпоха Хранителей прошла. Если королевствам этого мира суждено выжить, им придется объединиться и защитить Азерот самим.
Медив поклялся, что станет провозвестником такого союза, отправится в путешествие по миру и предупредит его жителей о планах Легиона, объединив их одной целью.
Эгвин хотела присоединиться к сыну, но уже не могла. Заклинание призыва чуть не стоило ей жизни. Когда она сплела чары, ее тело начало стремительно стареть, стало хрупким. Ей понадобятся годы на восстановление. И даже тогда она больше не станет столь же молодой и сильной, как прежде.
Медив должен был действовать в одиночку, и время играло против него. Чума нежити уже пожирала Лордерон.
Мороз и Тень
В Нордсколе Король-лич размышлял о своем рабстве. Он мечтал о том дне, когда нежить станет его слугами и обернется против Легиона. Но сейчас это время еще не пришло. Чума только начала свой путь по Лордерону.
Пока же Король-лич сосредоточился на других целях. Плененный Ледяным Троном, он должен был найти способ распространить свою волю на внешний мир. Он полностью контролировал нежить, но ее сила крылась лишь в количестве, а по отдельности живые мертвецы были слабыми, неразумными созданиями. Конечно, еще был Кел’Тузад, но некромант выполнял свою цель — возглавлял Культ Проклятых. Король-лич искал что-то другое, что-то большее. Могучего рыцаря, который стал бы слепым воплощением его воли за пределами Ледяного Трона.
Король-лич еще не знал, кто станет этим воплощением, но понимал, как создаст такого раба. Ключ к победе уже находился в его тюрьме. Ледяная Скорбь — страшное оружие, способное поглощать души. Если бы кто-то взял в руки клинок, то сразу бы стал рабом Короля-лича.
Но повелители ужаса никогда бы не позволили своему пленнику создать собственного слугу. Он должен был заставить демонов поверить, что это будет в интересах Легиона.
За годы рабства Король-лич выяснил, что больше всего на свете его тюремщики боялись Кил’джедена. Если бы чума себя не оправдала, повелитель демонов наказал бы их лично. И Король-лич воспользовался этим. Он сыграл на страхах своих мучителей и постепенно убедил в том, что другие смертные воины, вроде Кел’Тузада, станут ключом к победе. Доводы Короля-лича были тонкими и стратегическими; он заставил демонов поверить, что они сами решили найти нового слугу и отдать ему Ледяную Скорбь.
