Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Мастерская иконописца напоминала склад: сложенные в стопки заготовки для икон больших и малых, амфора с узким горлом – в таких сосудах привозили из заморских стран оливковое масло, куски янтаря и кисти в горшочках, черепушки с красками разных цветов, частью на полках, но больше на полу, в одном из углов свалены куски малахита, из которого получалась зеленая краска, только нужно было камень хорошо перетереть в мелкий порошок и развести его олифой, тонкая листовая бронза, из которой изготавливались нарядные орнаментированные оклады для икон, и уже готовые оклады, различные столярные и кузнечные инструменты, небольшая наковальня, чеканы, рыбий зуб и резцы для его обработки, и еще много разных предметов и вещей, назначение которых Истома не знал.
Из обстановки в мастерской-келье присутствовали стол, два колченогих табурета, под окном расположилось узкое ложе, прикрытое какой-то ветошью, рядом с ним на подставке стояла бадейка питьевой воды с медным ковшиком на длинной ручке, и, наконец, в дальнем углу высился большой шкаф, в котором виднелись корешки толстых книг. Похоже, Матвей Гречин был большим грамотеем.
На немой вопрос иконописца: «Какого беса мешаете мне заниматься делом?!», монах скромно потупился и вежливо сказал:
– Это сын нашей благодетельницы, боярыни Любавы Ондреевны. У него есть к тебе какое-то дело. Благочинный просил не отказать…
– Можешь быть свободным, – пробурчал Гречин, и монах, неслышно ступая, удалился.
Какое-то время в избе царило молчание: иконописец внимательно наблюдал за процессом варки лака, в любой момент готовый снять его с огня, а Истома не решался начать разговор первым; это было бы невежливо.
Наконец Гречин достал из котелка, наполненного кипящей водой, цилиндрический сосуд с готовым лаком, поставил его на стол и обернулся к отроку.
– С чем пожаловал, боярин? – спросил он без особого интереса. – Никак образок понадобился?
– Нет. Мне нужна помощь твоей милости.
– Да ну? – удивился иконописец. – И в чем она должна заключаться?
– Вот… – Истома освободился от лямок, поставил на пол вертеп и снял с него чехол.
– И што энто за диво? – В черных глазах мастера загорелся огонек восхищения; похоже, поделка Истомы ему понравилась, хотя он пока не мог сообразить, что она собой представляет.
– Домик для потешного представления. Сделать-то я его сделал, а вот разрисовать не смог; нет у меня такого таланта. А хочется, чтобы это были красивые яркие палаты – как настоящие, только маленькие. – Тут Истоме показалось, что иконописец готовится ему отказать, и он торопливо добавил: – Я дам хорошую цену! Заплачу, сколько положено.
– Кто бы сомневался… – Гречин хмыкнул. – А потешки ужо готовы?
– А то как же! – Истома порылся в сумке, где лежали его съестные припасы на дорогу и разные необходимые мелочи, и достал оттуда свои произведения.
– Надо же! – восхитился Гречин. – Эта потешка – Васька Буслай, вторая – вылитый купчина новгородский Садко Сытинец, а это… ну конечно же Ивашко-дурачок! Да ты, боярин, большой умелец, оказывается! Похвально, похвально… И как потешки будут выглядеть в представлении?
– Я сейчас!
Истома установил потешный ящик, закрыл низ бархатной занавесью и для начала надел на руку, как перчатку, куклу, изображавшую Ивашку. Спрятавшись за вертепом, он стал манипулировать куклой, и Ивашко задвигался, задергался, пробежался по балкончику, начал размахивать руками и вертеться, а затем тонким фальцетом, совсем непохожим на голос Истомы, завел речь:
– Здравствуйте, господа! Вот пришел я к вам сюда. Убежал от боярина, который хуже татарина. Расплатился он со мной вчистую – дал мне мошну пустую, уплатил за сутки – день да ночь, я и ушел прочь. Иду по улице, гляжу – хоромы. Вот я и дома! Но туда меня не пущают, прочь прогоняют. А я им скалочкой пригрозил и немного побузил. Перестали на меня кричать, да стали приглашать: «Пожалуйте в горницу, ваше степенство, нет у нас барина, живите вместо боярина!» Вот и сказу конец, а кто слушал – молодец!
– Великолепно! – Гречин захлопал в ладони. – Сам сообразил сварганить такую потешку, али кто подсказал?
– Подсказки не было. Просто нечаянно вспомнил, как мой дядя Нефед баял о своем путешествии к мурманам. Вот там он и углядел нешто подобное.
– Твой потешный ящик называется у немцев вертепом. Только в нем представляют житие святых, а ты вон што удумал… Хулы не боишься? А то ведь с этим у нас строго.
– Дак ведь не съемши кислицу, вкусу ее не познашь.
– Вот не ожидал познакомиться с доморощенным философом… – Матвей Гречин добродушно улыбнулся. – Твоя правда. Только потешек, по-моему, маловато для представления.
– Сам знаю. Я хочу изготовить ишшо немца, старуху, лекаря и козла. Есть у меня занимательные задумки…
– Вижу, котелок у тебя варит. Боярский сын – а поди ж ты…
– Так как с моим заказом? Сговоримся?
– А куда теперь денешься? Признаюсь – сразил ты меня наповал. Диво дивное удумал. Тебе бы к скоморохам податься, денгу будешь грести лопатой…
Так они и познакомились. Матвей Гречин не просто разрисовал вертеп, а вложил в него душу. Наверное, малевать образа ему прискучило, вот он и развернулся на потешном ящике во всю ширь своего недюжинного таланта. Гречин даже отчеканил двух петушков из яркой бронзы и поместил их на ставнях. А еще в помещении потешных палат он приклеил на стенку крошечные звездочки все из той же тонкой бронзы, и на свету они сверкали как золотые. Истома был на седьмом небе от счастья – экое диво сотворил мастер!
Расстались они почти друзьями, несмотря на разницу в возрасте; творческие натуры быстро находят общий язык. Гречин даже не хотел брать деньги за работу, но Истома настоял. Он нашел хитрый ход, сказав, что дает на краски, которые стоили недешево, особенно привозные, заморские.
Пока Матвей Гречин занимался художеством, Истома с его разрешения познакомился поближе с содержанием книжного шкафа. Судя по количеству рукописных книг и инкунабул[32] (все они принадлежали лично иконописцу), Гречин был богатым человеком, потому как книги ценились очень высоко. Чего стоило лишь одно «Евангелие», над которым изрядно потрудился златописец[33]. Видать, большую часть своего заработка – а он явно был немалым – Матвей Гречин пускал на приобретение кладези знаний. Впрочем, не исключено, что некоторые книги достались ему по наследству.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
