9. Политический процесс достижения независимостиМногие авторы ищут ответ на вопрос: с какого времени Португалию следует считать независимым государством? Однозначный ответ дать сложно, поскольку независимость Португалии не была провозглашена так, как это происходило в современных государствах: в определенный политически установленный день и час. Это был долгий процесс, состоявший из нескольких этапов, важнейшие из которых: восстание Афонсу Энрикиша и захват власти в графстве (1128), Туйский[25] мир (1137), Саморская конференция и переход под сюзеренитет папы (1143), упразднение (после смерти Альфонса VII[26]) титула императора (1157) и, наконец, папская булла (1179) о признании Святым престолом новой монархии.
Обретение Португалией независимости не может рассматриваться изолированно от общей политики христианских королевств полуострова. Король Альфонс VI сумел распространить свою власть на значительную часть территории Испании. Его громкие титулы — Imperator super omnes Spaniae nationes (1087), и Totius Hispaniae Imperator (1091) — отражают намерение упразднить или затушевать внутренние границы, пересекавшие территорию полуострова, и привести его к политическому единству, хотя бы даже на основе подчинения имперской власти, то есть власти, которая признавала существование подчиненных королевств. Однако с его смертью (1109) развернулось повсеместное и мощное сопротивление растущему влиянию Леонского королевства. Наследница престола, королева Уррака, в течение нескольких лет боролась с королем Арагона за политическое главенство в христианской Испании, а с архиепископом Компостелы — за власть над Галисией. Граф Астурийский взбунтовался и в отношениях с императором пытался держать себя на равных, однако в конце концов потерпел поражение и бежал в Португалию. Именно к этому периоду относятся события известной осады Афонсу Энрикиша в Гимарайнше и историческое предание о верности Эгаша Мониша, вельможи из Порту, уже ранее выполнявшего обязанности tenens (наместника) земель Ламегу, а в конце жизни (1136—1146) занявшего должность dapifer curiae, то есть что-то вроде майордома при дворе Афонсу Энрикиша. Предание основывается на одном письменном источнике XIV в., «Книге Декана», написанной в 1337 — 1340 гг., но имеет большое сходство с другими образцовыми историями проявления рыцарской верности вассалов. О некоем доне Педрансурише рассказывали, что он сдал королеве Урраке несколько крепостей, полученных им от ее мужа, короля Афонсу Воителя, но затем «явился как обвиняемый, с веревкой на шее, чтобы получить заслуженное наказание». И другие факты также заставляют признать те знаменитые события совершенно легендарными. Реальным же фактом, а не мифом была решительная поддержка, оказанная жителями Гимарайнша Афонсу Энрикишу, о чем прямо упоминается в грамоте о даровании в 1128 г. городу форала. Возможно, что имя Эгаш Мониша появилось в источниках вместо имени Суэйру Мендиша, прозванного Толстым, рыцарем, который, по данным одного документа королевской канцелярии от 1129 г., сыграл cum aliis de suo genere (вместе с другими членами его семейства) важную роль в обороне Гимарайнша.
Исключительно важным шагом в процессе достижения независимости было выступление Афонсу Энрикиша против правления графини Терезы и графа Фернана Периша ди Травы. Войска обеих противоборствующих группировок встретились 24 июня 1128 г. «на поле Сан-Мамеди, что близ замка Гимарайнша», и в состоявшемся сражении галисийские отряды были разбиты. Точное местонахождение поля Сан-Мамеди на сегодняшний день известно: это поле около моста через реку Селью, на расстоянии менее полулиги от города. До сих пор за этим местом сохранилось название «Турнирное поле» (Сатро do Torneio), проливающее свет на подлинный характер столкновения, которое было не полевым сражением, как считал Эркулану, а вслед за ним и современные историки, а турниром, на котором две противоборствующие партии доверили силе оружия решить, кто будет править Португалией. Это событие ознаменовало собой первый шаг к независимости в противовес намерениям графини Терезы включить область Порту в свое предполагаемое Галисийское королевство. Нет сомнений, что сам Афонсу Энрикиш считал свою победу при Сан-Мамеди решающей вехой в своей исключительной политической карьере. В документе, продиктованном им вскоре после этого (пожалование Мониу Родригишу от 6 апреля 1129 г.), он принимает следующую титулатуру: «Я, Инфант Афонсу, сын графа Энрики, свободный отныне от всякого угнетения и промыслом божьим мирный владетель Коимбры и всех городов Португалии...» В источниках, сравнительно близких по времени к этому событию, выражено удивление тем фактом, что всего за один день боевых действий (una die bellando) принц овладел властью и изгнал из страны королеву и ее графа.
Тем временем короли Леона и Кастилии упорно боролись, стараясь подавить возникшие повсюду движения, нацеленные на завоевание автономии регионов. Один из внуков Альфонса VI, сын того самого графа Раймунда, правившего Галисией, и королевы Урраки, короновался «императором всей Испании». Церемония проходила очень торжественно, в кафедральном соборе Леона в 1135 г., в присутствии королей и графов, которыми правил император; однако Афонсу Энрикиш на ней отсутствовал. Этот факт — один из первых и наиболее явных признаков рождавшейся независимости Португалии.
В 1140 г. португальский вождь стал титуловаться королем (существует документ 1139 г. с упоминанием этого титула; однако есть основания сомневаться в точности этой даты). До тех пор правитель графства представлялся как «инфант» или «принц» (Mans, portugalensium princes), что являлось лишь признанием его принадлежности к королевскому роду. Действительно, он был внуком Альфонса VI, а его мать, будучи дочерью короля, неоднократно подписывалась «королева». Титул короля уже был прогрессом, однако сам по себе еще не подразумевал независимости королевства. Выше уже говорилось о том, как с 1135 г. Альфонс VI представлялся императором всей Испании; многие из зависимых от него государей были королями, однако этот факт не только не подрывал, но способствовал укреплению императорской власти.
В 1143 г., очевидно, произошло событие особой важности в спорном вопросе о независимости: в Саморе[27] состоялась встреча Афонсу Энрикиша и леонского короля, в которой принял участие римский кардинал Гуидо да Вико, прибывший на Пиренейский полуостров в качестве папского легата, чтобы председательствовать на Соборе в Вальядолиде. Можно допустить (но это только предположение), что он привез из Рима инструкции по примирению двух христианских правителей, двоюродных братьев, вражда которых была на руку маврам. Как развивались события на встрече в Саморе и пришли ли стороны к какому-нибудь соглашению, нам неизвестно, хотя современные историки часто упоминают о «Саморском договоре», возможно, никогда не существовавшем. Единственный дошедший до нас документ — письмо, которое в декабре того же года Афонсу Энрикиш отправил в Рим. В нем он объявлял себя и всех своих преемников «цензитариями»[28] Римской Церкви, а себя к тому же «слугой и рыцарем папы и святого Петра, с условием, что Святой Престол будет его защищать от любых прочих церковных или гражданских властей». Слово «цензитарий» равноценно значению «зависимый», обязанный платить подать, или цензиву[29], установленную в той же декларации в размере четырех унций золота (около 122 г); позднее размер цензивы был поднят до двух марок (около 465 г).
