– Скажи, что нам сделать, – произнес Уилл негромко. – В прошлом году ты спас жизнь Нику, а это доказывает, что ты на нашей стороне. Если так, мы должны помогать друг другу.
Непстед не ответил, замерев от страха. Тогда Ник подошел к клетке и поднял руки, показывая, что не желает ему вреда.
– Ты здесь пленник, правда, Рэймонд? – спросил Ник с поразительным сочувствием.
Казалось, Непстед еще сильнее сжался в своем кресле, но в его взгляде больше не было сопротивления. Он кивнул.
– Чел, ты тут спас мою жизнь, – проговорил Ник. – Просто скажи, как тебе помочь, и мы все сделаем.
Слезы покатились из глаз Непстеда. Он не пытался их скрыть или вытереть и на этот раз не отвернулся. Щупальца вырвались из его правой руки и сжали ладонь Ника. Тот пожал их, хотя и было видно, что Ника это сильно пугает.
– Мне нужен ключ, – взвизгнул Непстед.
– Какой еще ключ? – спросил Уилл. – Ключ от чего?
Тонкие белые щупальца сползли вниз и подняли огромный замок на двери клетки. Тяжелый, мощный, навесной замок, который, однако, вполне можно было взломать.
По наитию Уилл достал темные очки, подаренные Дейвом во время первой встречи. С их помощью можно было увидеть реальный облик существ и артефактов из Небытия. Зимой Аджай вынул стекла, разрезал их на три части и вставил в черные металлические оправы небольшого размера, так что получилось трое ретро-гиковских очков, которые друзья поделили между собой.
Поняв намек, Ник и Аджай тоже надели очки, и все склонились над замком, стерегущим Непстеда.
Теперь он выглядел совсем по-другому: размерами с крепкий мужской кулак, он состоял из подвижных многослойных полосок несокрушимой стали, обернутых вокруг центральной колонны, которая была сделана из чего-то наподобие прочного цилиндрического алмаза. Ни замочной скважины, ни кодового набора. Такого замка никто из них никогда не видел. Вдобавок, он пульсировал, испуская ауру ядовито-зеленого цвета.
– Черт, – пробормотал Уилл.
– Это что? Замок? – спросил Ник.
– Если только я не ошибаюсь, – прошептал Аджай чуть дрожащим голосом, – он создан Командой Иных… на основе их потусторонней афотической технологии.
– И где предполагается искать ключ? – спросил Уилл, поворачиваясь к Непстеду.
– Глубоко внизу, – голос Непстеда был шершавым, как наждачная бумага.
– В туннелях? – спросил Ник.
– Глубже. Намного глубже. В пещере у основания лестницы. Раньше там был госпиталь… но попасть туда можно только через старый собор.
Непстед обмяк, будто полностью выбившись из сил.
– Я не очень понимаю, о чем ты говоришь… – сказал Уилл, оглядываясь на своих друзей.
– Это я на фотографии, – Непстед указал на снимок щупальцем. – И вы правы насчет этого… студента. Я действительно знал… знаю его, но сейчас не могу больше говорить. Сначала принесите мне ключ… и я расскажу все остальное…
Уилл внимательно взглянул на Непстеда и впервые увидел его через очки Дейва. Бедное жалкое существо растрогало его едва не до слез. От Рэймонда Левелина остался лишь вялый ком бледной, бесформенной плоти с полусформированными конечностями, который барахтался в инвалидной коляске, как недоразвитая морская звезда. Его ясные глаза тонули в плавящейся массе, отдаленно напоминающей лицо.
Уилл быстро снял очки, но Непстед успел поймать его взгляд, и Уилл осознал, что тот все понял. Непстед развернул свое кресло и покатился в глубь кладовки. Лампы мигали, когда он проезжал под ними, но наконец Непстед растворился во мраке.
Парни тихо смотрели ему вслед, пока он не исчез. Аджай и Ник сняли очки. Уилл знал, что они тоже видели настоящего Непстеда.
– Какое роскошное начало летних каникул, – произнес Аджай.
– Бедный уродец, – Ник был потрясен до глубины души. – Ты видел, как… как он реально выглядит?
– Мы видели его, Ник, – подтвердил Аджай.
– Что, черт побери, происходит? Кто сделал с ним такое?
– Мы обсудим это позже, не здесь, – негромко проговорил Уилл. – Пошли.
Он повел их к той двери, которая раньше вела в дополнительную раздевалку и в туннели.
– Нужно осмотреться тут еще раз, – сказал Уилл.
Ник подергал ручку двери. Заперто. Расстроившись, он пнул ее.
– Разрешаю тебе открыть ее, – сказал Уилл.
Ник повернулся и с разворота ударил ногой. Дверь чуть не слетела с петель.
– Аджай, проверь стены. Может, где-нибудь сквозь них можно пройти, – попросил Уилл.
Аджай достал какой-то прибор из кармана и с его помощью осмотрел стены в подсобке с метлами.
– Крепкий бетон, заделано наглухо со всех сторон, – покачал головой Аджай. – Без шансов, Уилл.
– Тогда придется найти другой путь в туннели, – сказал Уилл.
– С острова на озере Ваукома? – спросил Аджай с тревогой в глазах. – Уилл, в последний раз мы там едва не погибли.
– Слушай, Рэймонд знал Хоббса. Они оба были «Рыцарями», и если мы найдем тот ключ, он расскажет все остальное…
– Туннели, лазареты, старые соборы – честно говоря, это смахивает на туфту, – Аджай пожал плечами.
– Но других зацепок все равно нет, – возразил Уилл. – Нужно ввести девушек в курс дела и уговорить их помочь. Летом нам всем придется остаться здесь.
Внезапно Ник вскинул руку и с размаху треснул ладонью по сломанной двери.
– О, черт! Тупая моя башка…
– Что не так? – спросил Аджай.
– Я забыл спросить Непстеда о коротышке-рестлере…
Уилл, Элиза и Брук
Могло показаться, что Элизу почти не затронуло суровое испытание, через которое они все прошли осенью, но Уилл знал: просто не в ее характере показывать свои чувства. У Элизы были стальные нервы, не то что у Уилла.
Больше всех пострадала Брук Спрингер – в тот раз «Рыцари» похитили ее и держали в плену. После освобождения она уехала домой в Вирджинию и провела там все каникулы и еще месяц после. Когда она наконец вернулась к своим соседям в конце января, они все заметили, что Брук сильно изменилась. Она стала подавленной и замкнутой, стараясь никогда не показывать, что на самом деле чувствует.
Элиза была убеждена, что Брук страдает от посттравматического синдрома. Брук никому не рассказывала, что Лайл с ней сотворил, но Уилл догадывался, что этот урод ее терроризировал. Какие бы мрачные воспоминания о том дне ни преследовали Брук, от ее былого добродушия и уверенности в себе ничего не осталось.
Как она целовала меня перед отъездом на Рождество… Как шептала мне на ухо: «Сообщай мне обо всем, что происходит, каждый час»… А потом полтора месяца ни слова. Не отвечала ни на звонки, ни на почту, ни на смс. Могла ли любовь угаснуть так быстро? Что случилось? Вернувшись, она ведет себя, как будто мы незнакомы. Единственное утешение в том, что теперь она относится так ко всем. Но что мне думать?
