Каюс был крайне серьезен:
— У вас, должно быть, очень сильный Ангел-хранитель, уважаемая.
Мы дошли до опушки леса.
— Давайте подождем здесь, — сказал Каюс, — пусть сначала криминалисты поработают над следами. Покажите мне приблизительно то место, где находились вы и стрелявший.
Я хорошо ориентировалась в этой части леса и легко нашла то дерево, под которым я должна была бы сейчас лежать мертвой. Я показала его комиссару с расстояния примерно в пятьдесят метров. Где находился убийца, я могла только предполагать.
— Хорошо, — сказал Каюс. — Вы могли бы мне также указать, где стояла машина?
Какие проблемы? Нужно было только пройти по дороге, идущей сквозь лес. Куст ежевики, под которым стояла машина убийцы, рос за поворотом.
— Это, видимо, было здесь, — объяснил Лотар.
В самом деле, на траве четко отпечатался рисунок протектора.
Каюс кивнул:
— Следы очень хорошие, надеюсь, мы найдем и другие улики. Подумайте, пожалуйста, оба, не бросилось ли вам в глаза еще что-нибудь необычное?
Комиссар осмотрелся вокруг и обнаружил скамейку на противоположной стороне дороги, поставленную здесь для гуляющих.
— Я предлагаю присесть вон там, — сказал он. — Так легче охранять следы, чтобы кто-нибудь ничего случайно не затоптал. Одновременно мы могли бы побеседовать.
— Почему же вы все-таки приехали? — тотчас же спросил Лотар.
— И что означают слова: «Дело Мелани фон Берг»? — поинтересовалась я. — Насколько мне известно, я не совершала ничего такого, чтобы на меня можно было завести дело. Почему мной заинтересовалась полиция?
— Так много вопросов разом, — сказал Герберт Каюс.
Лотар заботливо вытер скамейку своим носовым платком, как будто в тот момент для меня не было ничего важнее, чем забота о чистоте платья. Комиссар подождал, пока я устроюсь, и сел по правую руку от меня. Лотар оказался слева.
— Да, так много вопросов, — повторил комиссар.
Казалось, он пытался просверлить языком дырку в своей правой щеке. Позже я узнала, что он так делает, когда над чем-то глубоко задумывается.
— Мне кажется, у вас стальные нервы, фрау Берг, — наконец проговорил он. — Вы поразительно спокойны.
Он не дал мне времени, чтобы ответить на это замечание, и продолжил:
— Поэтому я думаю, что вы сможете пережить то, что я вам сейчас скажу, хотя это, по всей видимости, вас шокирует.
— Я постараюсь остаться спокойной, комиссар. Думаю, я смогу стойко перенести все, что бы вы ни рассказали мне.
— Вы ведь попали в аварию?
— Да, три дня назад. Вы здесь из-за этого?
— Косвенно — да, — осторожно ответил Каюс. — Вы можете восстановить ход тех событий?
— Но зачем?..
— Это важно, фрау фон Берг, поверьте мне, сейчас вы это поймете. Итак, вы выехали на автобан. Машина вела себя как обычно?
Лотар подался вперед, чтобы лучше видеть меня. Смутная догадка забрезжила у меня в голове.
— Ну, вроде бы… — я закашлялась, потому что у меня было такое чувство, как будто в горле застрял ком, — я ничего не заметила.
Я сказала это так уверенно, как могла. Потом я начала рассказывать о своей поездке, как я радовалась свежему ветру, как набрала скорость и как неожиданно мой автомобиль начало кидать из стороны в сторону.
— Это был кошмарный момент, когда я поняла, что переднее левое колесо заклинило. Я не знала, что делать, и тогда я начала давить на тормоз. Это последнее, что я помню, пришла в себя я уже на обочине дороги.
— У вас нет никаких предположений, почему колесо так повело себя?
— Врач в больнице порекомендовал мне думать об аварии как можно меньше.
— Ну, может быть, это был и хороший совет с врачебной точки зрения, но все же?
— Господин комиссар, я думаю, что не стоит сейчас испытывать наше терпение, — перебил Лотар. — Что с машиной?
— С ней кое-что сделали. Все было подстроено так, чтобы человек, поехавший на этой машине, неизбежно попал в аварию.
Я не могла вымолвить ни слова. Кровь бросилась мне в лицо, и все поплыло перед глазами — и лес, и дорога. Но мужчины, сидящие рядом со мной, казалось, ничего не заметили.
— Как это обнаружили? — сердито спросил Лотар.
Комиссар Каюс вытащил сигарету из пачки и закурил.
— Убийце не повезло: левая сторона машины почти не пострадала. Выведенное из строя колесо тоже оказалось целым. Таким образом, эксперты легко установили, что над машиной кто-то потрудился.
Мое подсознание сопротивлялось, я не хотела подробностей. Мне хватило знания, что на меня было совершено два покушения. И была благодарна комиссару, протянувшему мне пачку сигарет. Первую затяжку я сделала как утопающий, который глотает спасительный воздух. Я докурила и поняла, что немного успокоилась.
— Что сделали с моей машиной? — спросила я.
Ответ комиссара был исчерпывающим:
— Преступник был совершенно спокоен, никуда не торопился. Сначала он снял колпак с колеса, затем колпачок с втулки и выдернул шплинт, фиксирующий подшипник. Так он мог быть уверен, что на большой скорости колесо не послушается тормоза. Итог: жертва мертва, машина превращается в металлолом, никаких следов и никаких подозрений в том, что авария была не случайной. Прекрасная идея, но, к счастью, расчеты не оправдались. — Комиссар пристально посмотрел вдаль. Где-то журчал ручей.
Пели птицы. Кругом все было так романтично, а мы сидели и говорили об убийце. Убийце, чьей жертвой должна была стать я.
Каюс снова начал буравить изнутри щеку. Потом он громко сказал:
— То, что произошло сегодня в лесу, не было тщательно подготовлено. Возможно, убийца просто занервничал и поэтому начал стрелять.
Он приобнял меня:
— Простите, фрау фон Берг, что я все это на вас так сразу вывалил. Но вы должны понимать, что положение действительно серьезное. Скажите мне, есть ли у вас какие-либо предположения: кто может желать вашей смерти и почему? Может быть, недавно произошло что-то такое, что способно повлечь за собой убийство?
— Ну конечно! — воскликнул Лотар. — Мелани, ты была права, вчера вечером там действительно кто-то был. Покажи комиссару зажим для галстука, который нашел Эрик.
— Он дома, в моем столе, — сказала я устало.
— Давайте-ка поподробнее. О чем речь?
— Слишком долго объяснять, — ответила я. — Вчера вечером, после того как я проводила доктора Деблинга до машины, я пошла обратно к дому и мне показалось, что на террасе человек. Он тотчас же исчез.
— Пропало что-нибудь? — осведомился комиссар.
