Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
Нельзя ожидать, что подобная приверженность традициям исчезнет сама собой или будет заменена менее жестко организованной концепцией индивидуальности человека в центре мироздания, усиленной осознанием себя как ответственного агента, способного на принятие индивидуальных решений, которые могут войти в противоречие с диктатом клана, дома, семьи или, наконец, общества, пока эти феодальные традиции не будут полностью пересмотрены. «Настоящие традиции, – писал Ив де Моншёй, – устанавливаются, их не устанавливают» (Brown, 60). Они развиваются по мере того, как человек эволюционирует как индивидуально, так и коллективно. Они адаптируются к новым условиям времени, места и культуры, стимулируют новые модели поведения, которые сами становятся частью традиций. Они не пытаются втиснуть настоящее в жесткие рамки прошлого и не применяются без адаптации к существующим ценностям, выработавшимся в течение периода, представляющего собой всего лишь одну из фаз национального развития. Короче говоря, постоянно обогащающиеся традиции не будут переносить систему моральных ценностей, выработанную и принятую военными кланами феодальной Японии, на всю страну и тем более на остальной мир под прикрытием ложных принципов братства и всеобщей гармонии в пределах всей человеческой семьи.
Эта этическая система, воинский кодекс, представляет лишь одну конкретную интерпретацию реальности и роли человека в ней. В конце концов, даже поверхностный взгляд на японскую историю предоставляет многочисленные свидетельства существования других интерпретаций, предшествовавших и существовавших совместно с той, что была принята воинским сословием, – интерпретаций, которые, возможно, были менее полезными для обучения человека владению мечом, но зачастую они значительно лучше помогали ему в осознании истинной дилеммы существования.
Следовательно, учитывая то большое значение, которое придают японцы своим военным традициям, можно сказать, что определение «воинские» (бу), так свободно используемое в отношении почти всех специализаций боевых искусств в доктрине будзюцу, имеет свое семантическое обоснование. Значительно более избирательно оно применялось в течение феодальной эпохи, когда воины обычно использовали его при упоминании тех искусств, которые являлись его профессиональной прерогативой, или когда они расширяли ее, чтобы включить другие искусства, достаточно близко связанные с нею. Его использование становилось более интенсивным по мере распространения военных традиций среди всех классов японского общества на фоне растущего желания японцев отождествлять себя с ними.
Нет никаких сомнений в том, что феодальный воин играл ведущую роль на японской исторической сцене. В конце концов, именно воин применял эти методы индивидуального боя, часто с поразительным мастерством, когда он боролся за власть с вооруженным и не менее решительным противником. Справедливо также и то, что впоследствии он был косвенной причиной пробуждения интенсивного интереса к будзюцу со стороны членов других классов японского общества, которые были вынуждены изучать его методы или изобретать новые, если они хотели бороться с ним даже за некое подобие политического влияния, чтобы оспорить его привилегированное положение или просто защитить себя от проявлений беззакония, поскольку не всегда и не во всех частях страны находились воины, способные полностью контролировать свою интерпретацию закона и порядка. В таких случаях граждане были вынуждены полагаться на самих себя в попытках защитить свои жизни и собственность.
Однако буси оставался главным специалистом по будзюцу, поскольку, сталкиваясь с новыми методами боя, изобретенными для снижения его собственной военной мощи, он всякий раз был вынужден изучать их в интересах самозащиты. Наиболее известным примером является столкновение буси с населением островов Рюкю. Именно на этих островах – согласно широко распространенному преданию – он узнал о том, насколько неэффективным могут быть его доспехи и традиционный набор оружия (которое уже завоевало уважение иностранных воинов в Корее) против голых рук и ног отчаявшихся крестьян, обученных древнекитайской ударной технике. Эти боевые методы, которые, как говорят, ведут свое происхождение из отдаленных регионов Азии (Индия, Китай, Тибет), помогали человеку развить в себе способность наносить разящие удары руками, ногами и другими частями тела.
Таким образом, буси оказался пойманным в замкнутый круг. Он был вынужден практиковать традиционные боевые методы и постоянно изучать новые, подобно тому как современный военный истеблишмент продолжает изобретать новые методы массового уничтожения, хотя очень скоро они становятся устаревшими, что, в свою очередь, вызывает необходимость в появлении еще более разрушительных методов, и так до бесконечности. В любом случае, как было отмечено ранее, после XVI века только буси имел законное право и достаточно времени для того, чтобы практиковать и совершенствовать различные виды будзюцу. На самом деле основные школы боевых искусств возглавляли мастера, которые принадлежали к какому-то военному клану, или свободные воины, получившие разрешение вести обучение (за плату) от правителя округа. В этих школах велась регистрация учеников и боевых методов, что обеспечивало непрерывность процесса расширения и развития отдельных стилей боевых искусств. Другие школы, более удаленные от военных кланов, не обладали такой особенностью, что часто приводило к исчезновению определенных школ и боевых стилей, от которых до нас дошли лишь отрывочные упоминания, свидетельствующие об их существовании в прошлом.
И наконец, современные стили боевых единоборств, которые прославились по всему миру под своими японскими названиями, были созданы мастерами, открыто признававшими, что они много позаимствовали у будзюцу воинского сословия Древней Японии. На самом деле все эти мастера, за редким исключением, испытывали большую гордость, когда связывали себя и свои инновации в искусстве боя с традицией, обладающей необъяснимой и неотразимой харизмой, проистекающей от ее глубокой древности. Даже в тех немногих случаях, когда современные мастера указывают на различия между своими методами и всеми остальными (как древними, так и современными), различия, которые делают их методы уникальными и, следовательно, вносящими свой вклад в будзюцу, а не простыми повторениями его древних теорий и практик, их положение в хорошо определенном, традиционном потоке эволюции остается безошибочно ясным. Настоящий разрыв с этими традициями происходит только в тех редких случаях, когда основные принципы будзюцу, как искусства боя, искусства войны и насильственного подчинения, отбрасываются в сторону и его методы трансформируются в искусство умиротворения и ненасильственной нейтрализации противника. Однако этот предмет требует дальнейшего, более детального рассмотрения, которое, как надеются авторы, будет проведено в следующем томе.
Происхождение будзюцу
Авторы книг и трактатов, посвященных японским боевым искусствам, как практически и все известные мастера древних и современных стилей боевых единоборств, ведущих от них свое происхождение, представляя свои взгляды на основные источники и составные части будзюцу, по сути, пытаются дать удовлетворительный ответ на следующие вопросы: как, когда и где появилось будзюцу?
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
