— Я плакала, потому что… потому что сюда вошел страшный человек и украл мамин чайник! — заявила она и снова разрыдалась.
— Чайник? — Грейс почувствовала, как у нее самой на глаза навернулись слезы: от мамы у них осталось так мало вещей! — Ш-ш, — повторила она. — Это не важно, главное, что ты жива и здорова. Главное, что тот, кто это сделал, кто бы он ни был, не причинил тебе зла.
Лили немного успокоилась. Все было так, как она и думала: чайник исчез, но это не имело значения по сравнению с остальными, куда более важными событиями. Одно из них неожиданно пришло ей на ум.
— А где ребенок? — спросила она, заглядывая Грейс через плечо и окидывая взглядом комнату. — Разве ты не принесла его с собой?
Грейс тяжело вздохнула.
— Ребенка нет.
— Значит, его все-таки не было у тебя в животе? — спросила Лили и покраснела: она все еще помнила, как мама запрещала им называть части тела.
— Он был там, но он был слишком слаб и не смог родиться благополучно, — осторожно объяснила ей Грейс. — Он умер и попал на Небеса.
— Ой!
«Это очень грустно, — подумала Лили, — потому что с ребенком было бы интересно играть».
— Сегодня я вывезла его из города, Лили, и его похоронили на чудесном кладбище. Вот почему меня не было так долго.
Лили обдумала эту новость.
— Мы сможем ходить к нему в гости и приносить цветы?
— Когда-нибудь сможем, — ответила Грейс, вспоминая, как однажды добрый человек из сиротского приюта отвез их на могилу матери, и Лили, которую на минуту оставили одну, собрала цветы с соседних могил и распределила их по тем могилам, где цветов не было. Наконец Грейс отстранилась от сестры и внимательно посмотрела на нее. — Но как ты жила без меня? Ты вчера купила водяной кресс? И когда пришел вор и украл чайник? Ты его видела? Он еще что-то взял?
Обдумывая ответы, Лили нахмурилась. Сочинять истории было делом нелегким, и она обычно начинала путаться; в ее рассказе всегда появлялась деталь, которая казалась Грейс странной и сразу вызывала у нее подозрения.
— Его кто-то забрал, — неопределенно сказала Лили. — Не знаю кто. Кто-то вошел и разбил его на кусочки.
Грейс посмотрела на нее. Она поняла, что сестра лжет, потому что та грызла ногти, а на лице у нее было написано беспокойство. Впрочем, Грейс не могла прямо сейчас разбираться, что случилось: она была слишком измучена. Со временем тайное станет явным. Когда Лили врала, правда всегда выплывала наружу.
Ближе к вечеру Грейс взяла чашку и блюдце с синими птицами и отнесла их в ломбард — но не к Моррелу, а в другое заведение, которым владел более молодой и честный Дядюшка: он заплатил ей серебряные шесть пенсов. Грейс знала, что этой суммы им хватит на пару дней, но начала задумываться о том, что случится, когда они заложат все, до последнего, остатки прошлой жизни, чтобы получить немного денег, а из дома придется вынести каждую мелочь, все одеяла и одежду. На какие деньги они будут питаться, греться и покупать свечи, чтобы разогнать темноту? Что с ними станет тогда? Она задрожала. Только не в работный дом! Нет, никогда, ни за что!
По пути домой Грейс так крепко сжимала шестипенсовик, словно это был ее талисман. Конечно, прежде чем произойдет самое худшее, с ними непременно случится что-то хорошее: может, отец вернется и найдет их; а может, рынок сбыта водяного кресса расширится и они смогут продавать в десять раз больше того, что продают сейчас; или она найдет банкноту, которую будет гнать по дороге ветер: ведь, если верить газетам, эти банкноты постоянно теряют. А может (Грейс сухо улыбнулась), прилетит фея, и взмахнет волшебной палочкой, и превратит их с Лили в богатых дам, которых всюду возят в шикарных, ярко раскрашенных ландо — потому что это точно так же вероятно, как и все перечисленное выше.
Когда, поднимаясь к себе, Грейс проходила мимо кухни, с ней поздоровалась миссис Макриди. Грейс ничего не говорила квартирной хозяйке о скором рождении ребенка, отчасти потому, что боялась, как бы та не запретила ей приносить малыша домой, а отчасти потому, что верила: если не признаваться в его существовании, то все обойдется. Надеясь, что миссис Макриди, возможно, и не заметила ее полнеющую фигуру под пышными юбками, девушка вежливо поздоровалась в ответ и сказала, что ей нужно спешить, потому что Лили ее заждалась.
— Милочка, пожалуйста, зайдите ко мне, я хочу поговорить с вами, — настаивала миссис Макриди.
Грейс легонько одернула юбки так, чтобы о ее фигуре нельзя было судить наверняка, и вошла в кухню. Там кроме миссис Макриди был один из мелких торговцев, сидевший за стаканом крепкого портера.
— Я не видела вас несколько дней, милочка, — заметила миссис Макриди. — У вас ничего не случилось?
— Нет, все хорошо, — заверила ее Грейс, думая, что из миссис Макриди, возможно, вышла бы превосходная наперсница, но сейчас, пожалуй, не время ей что-то рассказывать.
— Вы в этом уверены? — переспросила миссис Макриди, окинув ее многозначительным взглядом.
— Совершенно, благодарю вас, — натянуто улыбнувшись, заверила ее Грейс. По правде говоря, ей было очень нехорошо, и она даже обрадовалась, что в кухне находился еще и торговец, иначе она, вполне вероятно, бросилась бы к ногам миссис Макриди, призналась ей во всем и плакала бы, пока хватило слез.
— А как идет торговля водяным крессом? — поинтересовался мужчина.
— Так себе, — ответила Грейс.
— В это время года он везде плохо продается, — проворчал торговец.
— Так и есть, — кивнула Грейс. — А сейчас прошу простить, меня ждет Лили.
— Ах, — вздохнула миссис Макриди. — Вы просто святая, что заботитесь о сестре, просто святая.
На следующее утро, еще затемно, когда на улице были только молочницы и погонщики скота, идущие с отарой овец на мясной рынок в Смитфилде, Грейс и Лили вышли из дома, чтобы купить водяной кресс на рынке Фаррингдон. Там в ожидании начала торговли крессом собирались в основном очень старые либо очень юные: ведь оптовая цена на товар не превышала нескольких пенни, да и весил он совсем немного. Однако торговцы крессом были ужасающе бедны, и Грейс с Лили были практически единственными, кто не ходил босиком. Водяной кресс всегда продавали у ограды, возле входа, и над этим местом ярко горел газовый фонарь, давая покупателям возможность получше рассмотреть качество предлагаемого товара. У входа на рынок поставил свой лоток торговец кофе; он уже разжег уголь, привлекая самых ранних покупателей: они столпились вокруг его жаровни.
Когда пробило пять, приехавшие на рынок крестьяне открыли свои корзины и ящики и начали расставлять товар. Покупатели — сжимая в руках сумки, шали, подносы или собственные корзинки, куда они собирались положить приобретенный товар, — стали ходить по рядам, внимательно заглядывая в ящики, прицениваясь, проверяя продукты по цвету и запаху, оценивая их свежесть. Когда Грейс и Лили наконец купили необходимое количество водяного кресса — шесть больших пучков по пенни за каждый, — они понесли его к колонке, чтобы освежить и удалить негодные, потерявшие цвет листочки. Затем девушки сели на камни тротуара, разделили каждый большой пучок на три или четыре маленьких и перевязали их тростником. У Лили мерзли пальцы, и ей не хватало ни терпения, ни ловкости на то, чтобы выполнять такую кропотливую работу; Грейс же, со своей стороны, уже наловчилась и делала все быстро и аккуратно: она заканчивала четвертый пучок, пока Лили все еще возилась с первым.
