Когда пучки были должным образом подготовлены, сестры отправились торговать ими: Лили положила свою половину в запасную шаль, а Грейс разложила свою долю на старом чайном подносе, устроив его на сгибе локтя. Грейс завлекала покупателей, крича: «Чудесный свежий водяной кресс!», а Лили вторила ей: «Кресс, свежий зеленый кресс!»
Этим утром Грейс напомнила Лили о том, какое чувство неловкости они испытывали, когда впервые вышли на улицу, расхваливая товар; как пристыженно они кричали — да что там, почти шептали, — словно просили прощения за то, что вообще посмели открыть рот. Но за прошедшие месяцы они расхрабрились, ведь в противном случае им пришлось бы умереть от голода.
Утро было шумным, ярким и погожим, и девушкам удалось продать несколько пучков водяного кресса рабочим, а чуть позже — домохозяйкам, ищущим какой-нибудь пикантной приправы, чтобы разнообразить привычный обед из хлеба и сыра. В целом день оказался удачным: к одиннадцати часам Грейс уже распродала весь товар, поскольку ее хорошенькое личико и манера держаться вызывали сочувствие и у женщин, и у мужчин, которые частенько давали ей больше требуемых полпенни за пучок. Когда поднос Грейс опустел, сестры пошли рядом, расхваливая товар в унисон, и к полудню они окупили свои расходы более чем в три раза. У Грейс тут же возник соблазн выкупить из ломбарда мамины чашку с блюдцем, но она напомнила себе, что помимо основной суммы нужно оплатить также комиссионные, а это, плюс недельная плата за комнату, не оставит им достаточно денег для того, чтобы купить и товар, и еду на следующий день. И потому она решила не выкупать пока чашку с блюдцем у Дядюшки.
Возвращаясь домой, Грейс удивлялась тому, как обыденно он прошел, словно ребенка никогда и не существовало, словно ужасные события в Беркли-хаус были всего лишь ночным кошмаром. Если не считать многозначительного взгляда, которым ее наградила миссис Макриди, никто из соседей даже вскользь не упомянул о беременности Грейс, и она подозревала, что возможных причин здесь две: либо они и правда ни о чем не догадывались, либо не хотели совать нос не в свое дело. Даже если бы Грейс и пожелала обсудить свои мытарства, если бы чувствовала потребность сбросить с плеч тяжелую ношу и поведать кому-нибудь о визите в Бруквуд и о беседах с мистером Джеймсом Соланом и миссис Эмелиной Победоноссон, такой возможности у нее не было. Лили, к несчастью, нельзя было считать подходящей наперсницей.
Идя рядом с ней, Лили вполголоса напевала популярную песенку и радовалась тому, что они распродали весь товар, а также тому, что Грейс благополучно вернулась домой. И, возможно, это и к лучшему, что нет никакого ребенка, ведь детей нужно кормить, а у них бывали дни, когда им не на что было купить еды. Лили обожала младенцев, но, наверное, за ними нужно много ухаживать, и… Внезапно, когда они проходили мимо ломбарда Моррела, все рассуждения мигом вылетели у Лили из головы, потому что в витрине, на отдельной стеклянной полочке, стоял мамин чайник.
Она замерла, ахнула и ткнула в него пальцем. Девушка решила, что случилось чудо — и чайник, который они знали и любили, каким-то образом вернулся к жизни.
— Это мамин! — воскликнула Грейс, увидев чайник одновременно с сестрой. — Или очень на него похож. — Она посмотрела на чайник и перевела взгляд на сестру. — Это наш? Лили! Ты что, отнесла его к ростовщику?
Лили была настолько потрясена, что не могла произнести ни слова. Как такое могло произойти?
— Значит, ты все-таки отнесла его сюда, верно? — удрученно спросила Грейс. — Как ты могла, Лили? Как ты могла солгать мне о том, что кто-то пробрался к нам в комнату и украл чайник?
Лили расплакалась.
— Я… я решила заложить его только потому, что не продала весь кресс и мне не на что было купить его потом. И я подумала, что… ребенку нужна одежда.
Грейс ахнула.
— И сколько они тебе заплатили? Что же ты сделала с этими деньжищами?
— Они мне ничего не заплатили! Чайник разбился. Он разбился в тот момент, когда я передавала его тому человеку.
— Что?!
— Я передавала чайник через прилавок, и тот человек его уронил. Ну, — смиренно добавила она, — он сказал, что это я его уронила, хотя я такого не помню.
— Ты видела, как он разбился?
Лили кивнула.
— Да, он разлетелся о пол. На тысячу осколков.
— Но вот же он стоит, — заметила Грейс и показала на витрину.
— Это… волшебство? — испуганно спросила Лили.
— Нет, не волшебство, — ответила Грейс, — но явно какой-то фокус. — Она помолчала, обдумывая ситуацию, пока они не дошли до конца улочки. — Я останусь здесь, а ты беги домой со всей мочи, — наконец велела она Лили. — На каминной полке у нас в комнате ты увидишь две маленькие белые карточки. Принеси их мне.
Лили, отчаянно желая загладить свою вину, выполнила все, как было приказано, и уже через несколько минут вернулась, неся визитные карточки. Грейс велела ей подождать на улице, а сама, поправив платок на голове и гордо выпрямив спину, вошла в ломбард Моррела.
Моррел был не в восторге от того, что его отвлекли: была суббота, и он сгорбился над спортивной газетой, раздумывая, на какую лошадь поставить.
— Слушаю вас, милочка, — бросил он, не вынимая изо рта огрызок карандаша. — Что там у вас?
— Чайник в витрине…
— Тот, с дроздами? — Он поднял глаза от газеты. — Очень красивый и качественный товар. У меня нечасто появляются вещи такого исключительного качества. Вы очень проницательная девушка.
— Он очень похож на чайник, который моя сестра принесла вам вчера, — заметила Грейс.
— Что, правда? — хмыкнул Моррел; губы у него были синими от свинцового стержня карандаша.
— Правда, — твердо заявила Грейс.
— И вы мне сейчас скажете, что я мало за него заплатил?
— Да вы ей вообще ничего не заплатили! — вскричала Грейс. — Вы уронили чайник, когда она вам его давала.
— За повреждение товара ломбард ответственности не несет, — автоматически пробормотал Моррел.
— Но чайник-то поврежден не был! — возразила Грейс. — Вот он, стоит у вас в витрине.
— Это другой! — возмутился Моррел.
— Мне рассказывали о таких людях, как вы, которые притворяются, что что-то разбилось, хоть это и не так.
— А я вам говорю, что тот, который в витрине, — совсем другой чайник! — не уступал Моррел. — Другой. И мой чайник — качественный, так-то.
— В вашей витрине стоит чайник, принадлежавший нашей матери, — упрямо продолжала Грейс. — И мой брат — он работает в юридической конторе, — тут она с торжествующим видом достала визитную карточку мистера Джеймса Солана, — говорит, что, если вы не вернете его нам немедленно, он возбудит судебное расследование этого дела.
Моррел взглянул на карточку, и у него так резко отвисла челюсть, что огрызок карандаша вывалился изо рта.
