– Мне необходимо быть совершенно уверенной в том, что ваши рекомендательные письма безупречны, мисс… э… Брамли.
Мисс Станоп тоже внесла свою лепту, заявив:
– О, у меня нет таких знакомых. Это весьма унизительное занятие.
Джек прищурился.
– Моя кузина шутит, леди Станоп, – вмешался он. – Ей совершенно ни к чему искать место гувернантки. Доктор Брамли будет помогать мне навести порядок в библиотеке, и мисс Брамли, само собой разумеется, останется вместе с отцом.
У леди Станоц. был такой вид, словно она съела лимон.
– Без компаньонки, мистер Гамильтон? Осмелюсь заметить…
Но тут вмешался сэр Уильям:
– Пустая болтовня, моя дорогая, Джек – человек чести. А у девушки есть отец. Он ведь священник, не так ли? Он частенько приезжал сюда, когда Джек был еще мальчишкой. Они – одна семья. Ничего страшного.
Но леди Станоп это не убедило.
– Ну, разумеется, никто и не помышляет о чем-то неприличном, но в обществе на такие вещи смотрят косо.
– Я уверен, леди Станоп, что ваше мнение очень много значит. – Слова чуть не застряли у Джека в горле, но он добился своего – польстил даме, намекнув на ее влияние в свете. Не мешкая, он закрепил свою победу: – Мне очень жаль, что, пригласив к себе родственников, я рискую либо репутацией мисс Брамли, либо своей собственной.
Сказав это, он попрощался и повел Крессиду к карете.
Крессида хранила молчание до тех пор, пока не захлопнулись дверцы экипажа, а лошади не двинулись вперед. Только тогда самообладание оставило ее.
– Что вы имели в виду, заявив леди Станоп, что мне не нужна работа?
– Именно то, что сказал, – ответил Джек не допускающим возражений тоном.
«Господи, дай мне душевное равновесие…» – Крессида начала произносить свою обычную молитву.
– Я считаю, что вы находитесь под моим покровительством.
– Покровительством?! – Душевное равновесие тут же рухнуло.
– Под покровительством! – крикнул Джек. – Вы – моя родственница…
– Очень дальняя.
– И, тем не менее, родственница! – повторил он. – Ваш отец собирается остаться у меня в доме. Я не могу допустить, чтобы его дочь самостоятельно пробивала себе путь в жизни! Вы не имеете ни малейшего представления ни о тех опасностях, с которыми столкнетесь, ни о том, как их избежать.
– Я прекрасно могу сама о себе позаботиться!
– Вам не положено это делать, – проворчал Джек.
– А как вы собираетесь пресечь сплетни леди Станоп? – поинтересовалась Крессида.
Его усмешка вывела бы из себя и святую.
– Я уже это сделал. – Он сидел с самодовольным видом лисы, пробравшейся в курятник. – Леди Станоп навряд ли станет сплетничать, так как иначе самый выгодный местный жених будет вынужден сделать предложение бедной родственнице, а не ее дочке.
Крессида сделала глубокий вдох, затем еще один. Затем сосчитала до десяти. Немного успокоившись, она мысленно изъяла все неприличествующие леди выражения из того, что собиралась сказать, и, сделав для уверенности еще вдох, начала:
– Могу ли я узнать, почему вы вообразили, будто я приму ваше любезное предложение? – Она сама удивилась, как сладко прозвучал ее голос.
– О, у меня нет сомнений в том, что вы откажетесь. Вначале.
Забыв про манеры леди, Крессида бросила на него свирепый взгляд.
– Откажусь. Будьте уверены.
Джек выразительно изогнул брови, вызвав у нее сильнейшее желание его ударить.
– В таком случае вам повезло, что леди Станоп не успела сообразить, что вы не в своем уме, а иначе вашей репутации пришел бы конец раньше, чем мы дошли до кареты.
Ее репутация была загублена еще до отъезда из Корнуолла, но ему не следует об этом знать.
– Объясните, почему нежелание выходить за вас замуж является свидетельством потери рассудка?
Джек пожал плечами.
– Очевидно потому, что я считаюсь завидным женихом.
– Вы – самонадеянный фат! – вырвалось у нее. Как он смеет намекать, что она ухватится за первое же предложение? – Не все женщины рассматривают богатство как главную причину для брака. Некоторые считают, что уважать мужа важнее, чем интересоваться его кошельком!
– Вы хотите сказать, что не уважаете меня?
– Позвольте объясниться, – с раздражением произнесла Крессида. – Мне трудно относиться с уважением к мужчине, который предлагает перед завтраком выпороть меня. А посему я желаю мисс Станоп получать радость от вашего общества, сэр. Вы, несомненно, замечательно поладите! Ни за что на свете не стану мешать столь угодному небесам союзу.
Джек Гамильтон на мгновение удивленно замер, глядя на девушку, а затем откинулся на подушки сиденья, заливаясь громким хохотом.
– Это все, сэр?
– Хмм? Да, спасибо, Финчем. Сегодня ты мне больше не понадобишься.
– В таком случае, спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи.
Дверь за Финчемом закрылась и Джек улегся в постель. Для него было немыслимо, чтобы камердинер еще и в постель его укладывал. Хватит того, что он помог ему раздеться.
Джек осторожно устраивался на мягких подушках, стараясь отыскать положение поудобнее. Ему действовал на нервы горячий кирпич, обернутый во фланель, который положили в постель. События нынешнего утра преследовали его. И Крессида…
Он не мог вспомнить, когда так сильно жаждал обладать женщиной. Однако недопустимо совратить благородную девушку, живущую в его доме, к тому же родственницу. Он может только на ней жениться. Но мисс Крессида Брамли вовсе не является той девушкой, с которой он мечтал бы вступить в брак.
Да она сведет его с ума! Дерзкая, несдержанная на язык, слишком уж независимая и чертовски вспыльчивая – для гармоничной домашней жизни, к которой он стремился, она определенно не подходит, как бы сильно он ее ни хотел. Джек сжал зубы. Пылкая страсть, по его мнению, не является веской причиной для женитьбы.
Правда, ему с ней весело. А эта острота насчет уважения к мужчине, который предлагает выпороть ее перед завтраком? Он улыбнулся. Она парировала его выпад, и он получил по заслугам.
И все же Крессида не девушка его мечты, поэтому лучше держаться от нее подальше. Джек нахмурился. Не приближаться к ней… Это нетрудно осуществить, особенно если не разговаривать с ней и не смотреть на нее. Но вот как быть с мыслями? Они продолжали напоминать о том, что он лежит в постели… один.
Открывая дверь в библиотеку, Джек призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не смотреть исподтишка, как Крессида поднимается и спускается по приставным лесенкам. Он сотни раз твердил себе, что беспокоится, как бы она не оступилась, а он должен быть готов броситься ей на помощь. Но Гамильтон лгал сам себе и знал это. Его привораживали стройные лодыжки и округлые икры, мелькавшие под юбками. Он постоянно благодарил Бога за то, что доктор Брамли находится здесь же, в другом конце библиотеки. Конечно, старый джентльмен вряд ли заметил бы что-нибудь, но его присутствие хоть как-то помогало Джеку обуздывать свои желания.
