Глава 1
Лондон
3 ноября 1827 года
«Сегодня я ему отдамся».
Бекки закрыла глаза, чтобы Джози, служанка, смогла опрыскать волосы розовой водой. Дрожь серпантином обвила позвоночник, скользнула вниз…
Джек Фултон. Отчаянный моряк, недавно вернувшийся в Лондон из многолетнего странствия. Сегодня вечером она впервые за четыре года дотронется до мужчины. Сегодня ночью она целиком отдастся ему.
Она уже месяц была знакома с Джеком, но все еще мало знала его. Впрочем, не больше знал о ней и он. Оставаясь наедине, они болтали о прошлом, о настоящем, но все это было поверхностно и ни к чему не обязывало.
Ей так больше нравилось. И все же было в нем нечто такое, что влекло заглянуть под этот твердый панцирь, открыть для себя то, что скрывалось под суровой, но красивой внешностью.
Она слегка тряхнула головой, чтобы отогнать от себя нахлынувшие мысли. Круглолицая Джози неодобрительно поморщилась, потому что при этом движении из прически госпожи выбилась прядь и служанке пришлось, сокрушенно вздыхая, поправить ей волосы.
Бекки открыла глаза и пристально вгляделась в зеркало, принесенное из гардеробной ее подруги Сесилии. Ах, какое лицемерие с ее стороны — желать больше узнать о Джеке Фултоне! И уж конечно, она не хотела бы впускать его в свою душу. Она уже давно накрепко заперлась изнутри и не собиралась вновь раскрываться перед кем бы то ни было. Даже перед любовником. Сердце ее надежно защищено, а эта ночь сделает ее свободной. Джеку не удастся ее ранить — она не допустит этого. Однако он может освободить ее из той одинокой тюрьмы, в которой она провела долгие годы. Он способен снова дать ей ощущение жизни.
— Ты думаешь о чем-то, Бекки? Я вижу по твоему лицу.
Бекки посмотрела в зеркало и встретилась взглядом с вошедшей подругой. Сесилия, леди Деворе, заложив руки за спину, стояла посреди комнаты — одной из гостевых спален своего дома. Белоснежное атласное платье с высоким воротником и широкий пояс с алой вышивкой подчеркивали стройность ее фигуры. Блестящие локоны цвета шоколада, завитками ниспадавшие из прически, обрамляли элегантный изгиб лебединой шеи и изящного подбородка.
Несколько часов назад Сесилия заехала за Бекки в дом ее брата, как будто бы для того, чтобы вместе отправиться в оперу. Но сегодня оперы для Бекки не будет. Вместо этого Сесилия отвезет Бекки в респектабельную гостиницу, где подруга намеревается устроить себе вовсе не такое уж респектабельное свидание с морским бродягой, в котором ложно, однако, разглядеть намек на джентльмена. Хотя скорее он джентльмен с намеком на морского бродягу.
Не было сомнения в том, что Джек Фултон — выходец из уважаемой семьи. Его отец состоял в Королевском тайном совете, старший брат мечтал войти в парламент, а средний был капитаном флота его королевского величества. Джек не принадлежал к верхушке аристократии, как семья Бекки или даже Сесилии, но кровей был самых уважаемых, это бесспорно.
Однако… Один взгляд на него — и сразу видно в нем что-то заманчиво непристойное. Что-то опасное, беззаконное, что учащало пульс Бекки и делало ватными колени. Его внешность волновала и притягивала. В отличие от привычных прилизанных, бледных и каких-то мягкотелых лондонских денди, Джек отличался смуглостью кожи; на лбу между бровями прочно залегла морщина, а когда он улыбался, мелкие лучики расходились от уголков его глаз. Свои каштановые — на тон светлее радужных оболочек — волосы и бачки он коротко стриг. Бледноватые губы часто складывались в лукавую улыбку, которая так хорошо сочеталась с озорным блеском глаз. И эти глаза, и эти губы в последний месяц часто являлись ей в эротических снах.
Сесилия слегка кашлянула, отвлекая подругу от непристойных мечтаний.
— Да… — задумчиво протянула Бекки, — я и впрямь о чем-то задумалась.
Темные глаза Сесилии смотрели с пониманием. Но она хотела услышать подробности от самой Бекки.
— Рассказывай.
Взглянув на горничную, Бекки знаком отпустила ее. Та не проронила ни звука, но, не упустив случая недовольно сморщить губы, заткнула пробкой бутылочку с розовой водой, поставила ее на стол, сделала реверанс и вышла.
Когда дверь щелкнула, закрывшись за нею, Бекки сказала:
— Думаю, сегодня это случится.
— Правда? — Голос Сесилии был мягок. Атласное платье зашуршало: она точно проплыла по мягкому ковру к туалетному столику, возле которого сидела подруга. — Да ты не на шутку увлеклась мистером Фултоном?
Опершись локтем левой руки о блестящую дубовую поверхность, Бекки пошевелила двумя пальцами. Они часто напоминали о себе, но она научилась испытывать даже какое-то удовольствие от этого ощущения — видимо, привыкла к нему. Оно успело стать частью ее самой, как и немного искривленный, плохо сросшийся локоть. Это напоминало ей о том периоде жизни, который она забыла бы с огромной радостью.
— Увлеклась. Но не столько им самим… сколько некоторыми частями его существа.
— О! — Губы Сесилии сложились в хищную улыбку. — И с этими частями его существа ты желала бы познакомиться поближе…
Бекки вспыхнула, поерзала в кресле…
— Можно сказать и так.
Знаменитая прямолинейность Сесилии распространялась и на такие стороны жизни других людей, которые большинство предпочли бы не афишировать. На самом деле именно эта ее черта и привлекла к ней Бекки, когда они впервые встретились в прошлом сезоне. Спокойное понимание природных инстинктов человеческой натуры казалось одновременно и свежим, и шокирующим.
Когда по окончании сезона лондонское общество в основном покинуло столицу, семья Бекки осталась. Сесилия тоже не поехала в деревню, ссылаясь на отвращение к сельской жизни. И вот, когда весь свет удалился из Лондона, Сесилия и Бекки сблизились и стали встречаться почти каждый день. Но и теперь, несмотря на долгие месяцы их тесного знакомства, Бекки частенько краснела в ее присутствии.
Брови Сесилии распрямились, губы смягчились — лицо ее теперь выражало сочувствие. Она ласково положила длинные пальцы Изящной руки на плечо подруги:
— Рада за тебя. Это так долго тянулось.
Действительно, прошло уже четыре года с тех пор, как Бекки в последний раз была с мужчиной. Она так обожала своего мужа — жаждала его ласки и сама страстно ласкала его, упиваясь каждым прикосновением… пока это все не случилось.
— Слишком долго, — прибавила Сесилия.
Бекки шумно выдохнула и в раздражении посмотрела на подругу:
— Нет, ты определенно испорчена, Сесилия. Многие вдовы вообще не прикасаются к другому мужчине после смерти мужа.
Сесилия, чьи манеры безукоризненно соответствовали обычаям высшей аристократии, в чём-то ухитрялась идти гораздо дальше прочих людей ее круга. Тонкие темные брови ее круто выгнулись.
