— И спать в одной постели, — поспешила ввернуть Тереза.
Месье Фонтини ответил ей многозначительным поклоном, однако оставил ее слова без комментариев и. повернувшись к Филипу, продолжал:
— Я сегодня же вечером напишу принцу…
— Принцу?! — воскликнули его собеседники и, тотчас же смутившись, замолчали.
— Я не хотел говорить, кто он такой, до тех пор, пока не услышал бы от него, что… что…
— Что я ему подхожу. Так можно нам узнать имя этого принца, месье Фонтини?
— Конечно. Это принц Эдуард, четвертый сын его величества короля Англии Георга.
Тереза первая нарушила воцарившуюся между ними тишину. С озорной улыбкой она произнесла:
— Не думаю, что он отличается от других мужчин. — И она бросила на Филипа кокетливый, шаловливый взгляд.
Ее игривая непринужденность разрядила натянутую атмосферу.
— Стало быть, вы, мадам, склонны согласиться, чтобы я написал его высочеству…
Она пожала плечами:
— Да. Если вы считаете мою кандидатуру подходящей. — И, повернувшись к Филипу, с внезапной нежностью взяла его за руку. — А ты мой друг? Что думаешь ты?
Молодой человек заговорил взволнованно:
— Поезжай к принцу, моя крошка. За те годы, что мы пробыли вместе, ты наполнила мою жизнь счастьем. Теперь же, когда я нищ, а моя жизнь находится в постоянной опасности, я буду лишь спокоен, зная, что ты нашла безопасное пристанище и комфорт. — Повернувшись к Фонтини, он спросил: — А теперь что мы, по-твоему, должны делать?
— Вместе поплывем в Малагу и там будем ждать ответа принца.
Пока джентльмены беседовали, Терез-Бернадин погрузилась в раздумья. Время от времени до нее долетали отдельные слова из их разговора — невзбалмошная… умная… добродушная… общительная… самостоятельная. Вне всякого сомнения, речь шла о ней. «Конечно, я добродушная, — думала Терез-Бернадин, — хотя никогда бы не признала себя покладистой. У меня никогда не возникало серьезных ссор ни с бароном де Фортиссоном, ни с маркизом де Перманглем, и я не видела причин, способных помешать установить дружеские отношения с принцем». С принцем! Ей припомнились слова матери. Она действительно, как трофейная корова, переходила из рук в руки от одного владельца к другому — более знатному.
И все же в положении любовницы были свои преимущества. В отличие от жены она всегда могла уйти, если бы отношения не сложились или сделались невыносимыми.
Эдуард всячески пытался побороть охватившее его волнение, ибо после неудавшихся отношений с Викторией, вызвавших в его душе одно лишь разочарование, теперь готов был ожидать чего угодно.
Мадемуазель Терез-Бернадин должна была прибыть с минуты на минуту. Он отправил своего личного слугу Бека сопровождать ее сюда из Малаги, и вот теперь его карета ждала гостью у причала.
Первое письмо месье Фонтини поселило в душе принца легкие сомнения. Он писал, что дама очень красива, изящна, умна, обладает веселым нравом и музыкальными способностями и что ей… скоро исполнится тридцать. На семь лет старше, подсчитал Эдуард. То есть существовала опасность, что она может оказаться властной и деспотичной устоявшейся «холостячкой». И все же он отправил ей письмо, где описывал жизнь в Гибралтаре, делая особый упор на то, что она не должна ожидать роскоши в обычном военном гарнизоне. На свое послание принц получил поистине очаровательный ответ, позволивший его надеждам воспарить высоко.
Звук подъехавшего экипажа заставил его вскочить и подбежать к окну. Он наблюдал за женщиной, когда она выходила из кареты. Тонкая, изящная, с черными как смоль локонами, кокетливо опускающимися на плечи из-под полей соломенной шляпки. Потом ему доложили о ее прибытии.
Гостья присела в глубоком поклоне, и, помогая ей подняться, он теперь уже смог хорошо разглядеть ее лицо. Она улыбнулась, совсем обезоружив его, — такой теплой и дружеской была эта улыбка. Ведя ее в комнату, Эдуард с удивлением обнаружил, что все еще держит ее за руку. Он помог гостье снять зеленый шелковый плащ и придвинул ей стул.
— Я распоряжусь, чтобы принесли чай, мадам. Вы, должно быть, устали после такого долгого пути из Малаги…
Терез-Бернадин смотрела на него с искренним удивлением.
— Вы говорите на моем языке, сэр… и говорите так безукоризненно… Между тем как мой английский, увы, оставляет желать лучшего.
Он рассмеялся:
— Я получил разностороннее образование, мадам. Французский… немецкий… итальянский… А что касается вашего английского, уверен, вы окажетесь способной ученицей.
Пока они разговаривали, принц все больше подпадал под чары этой маленькой колдуньи. Да, да, прекрасной колдуньи, смеющейся таким озорным звонким смехом!.. Он даже обрадовался, когда гостья наконец поднялась к себе. Обрадовался передышке, дававшей ему возможность как-то разобраться в нахлынувших на него чувствах.
Терез-Бернадин обвела долгим, пристальным взглядом спальню — комнату явно мужскую, несмотря на приткнувшийся у стены дамский туалетный столик, появившийся здесь, по всей видимости, недавно. Осторожно приоткрыв дверь в соседнюю комнату, она встретила там невозмутимо улыбающегося Бека, достающего из шкафа вечернюю одежду хозяина.
— Вы уже вернулись к своим повседневным обязанностям, месье Бек, — добродушно усмехнувшись, заметила Терез-Бернадин.
— О да, мадам. Его высочество оказывает мне честь, предпочитая, чтобы подобную работу выполнял я, а не кто-то другой.
Окинув взглядом узкую железную кровать, она с простотою, уже позволительной для их знакомства, поинтересовалась:
— Неужели его высочество спит на этой железяке?
— Признаться, мадам, такое новшество появилось здесь недавно, пока я отсутствовал в Гибралтаре. — В голосе слуги прозвучали нотки то ли удивления, то ли сарказма.
Закрывшись у себя в комнате и сняв платье, Терез-Бернадин решила немного отдохнуть на огромной удобной постели и поразмышлять. Удастся ли ей найти общий язык с этим странным человеком, с принцем, который, похоже, не очень-то разговорчив и явно не ловок в умении вести светскую беседу? С другой стороны, он так по-мужски привлекателен… высокий рост… светлые волосы, голубые глаза… Сама она всегда легко ладила с мужчинами. Вернее, почти всегда. Судя по количеству денег, которые принц выслал для приобретения ее нового гардероба, он отличался щедростью. Но разве может дама в подобных случаях точно знать, чем руководствуется при этом мужчина? Щедрость может оказаться элементарной приманкой.
А каким он будет в постели? Она уже пыталась вытянуть что-нибудь из Бека о предыдущих любовных похождениях принца. Но тот, будучи верным слугой, сказал лишь, что работает у его высочества не так давно и за это время не успел заметить за ним каких бы то ни было связей с дамами.
Впрочем, его прошлые связи женщину не волновали. Она считала, что даже лучше, если бы он оказался опытным в таких делах, если бы оба они оказались в равных условиях: она — познав страсть в постели с бароном и маркизом, а он — тоже с кем-то, до кого ей не было никакого дела.
