Барбара тоже не отставала – она встречалась с самым крутым парнем из нашей школы, он занимался виндсерфингом. Приезжал за ней на мотоцикле, дарил сногсшибательные подарки. (Я порадовалась, узнав, что в прошлом году его арестовали за крупное мошенничество.) Однажды Барбара сообщила, что у них получилось и это было великолепно. Все произошло у него дома, когда его родители уехали в горы. Они включили негромкую музыку и всю ночь предавались страстной любви прямо на полу, на белой медвежьей шкуре перед зажженным камином. Рассказ показался мне подозрительным, я была почти уверена, что у него нет никакого камина, к тому же на дворе стоял конец мая. Вообще, история напоминала сцену из фильма Дзеффирелли «Бесконечная любовь», но я промолчала.
Я призналась Барбаре, что мне нравится Клаудио, и она решила, что мой «первый раз» должен быть именно с ним, только нужно решить где и когда.
Учитывая, что я ему ни разу «здрасте» не сказала, говорить о телесном контакте было явно преждевременно. Но Барбара заверила, что это мелочи; поскольку для нее самой проблем в этой сфере не существовало, то даже такой тяжелый случай, как мой, не казался ей безнадежным.
Однажды утром она расписывала нам кинематографические успехи своего отца. Увидев, что Клаудио паркует свой мопед, она подошла к нему и сказала, что я (она ткнула в меня пальцем) влюблена в него.
– Наверное, вы тут же забились куда-нибудь в угол.
– Если бы! Все девчонки обернулись и с усмешкой посмотрели на меня, а я вспыхнула и пошла в класс. Вскоре я стала замечать, что он на меня посматривает, – вероятно, слова Барбары возбудили в нем любопытство. Поначалу я лишь смущенно улыбалась. – Потом нерешительно помахала ему рукой, а в конце недели выдавила: «Привет».
– Ухаживание по старинке.
– Дальше больше. Как-то утром он спросил, не хочу ли я в следующую субботу прогуляться по центру. Я просто онемела от удивления, настолько невероятным показалось мне его предложение. Конечно же, я немедленно рассказала все Барбаре. Та решила, что на первое свидание нужно одеться сексуально, а еще что неплохо бы подыскать местечко, где он сможет меня поцеловать. В оставшиеся дни я, замирая от страха, рисовала в своем воображении различные сценарии. Мое представление о сексуальном наряде сводилось к следующему: черный шерстяной балахон, сверху – черный кардиган, черные чулки и черные армейские ботинки. Но Барбара настаивала, что надо надеть туфли на каблуке. Свои единственные туфли на каблуке я надела один раз, на Новый год, – хотелось порадовать маму. С тех пор они валялись в шкафу. Барбара заявилась ко мне домой и перетрясла весь мой черный гардероб, сопровождая мои наряды комментариями типа «брр», «ну-у», «фу-у» и «какой ужас!». В итоге она заставила меня надеть черную облегающую водолазку, подчеркивающую мои формы, и черные слаксы моей сестры. Зачесала мне волосы назад, собрав их в хвост на затылке, и накрасила глаза черным карандашом. Завершали это великолепие семисантиметровые каблуки; мне казалось, что я расхаживаю на ходулях. Что и говорить, выглядела я на все тридцать.
Удовлетворенно оглядев меня с головы до ног, Барбара решила, что для полноты образа мне не хватает сигареты. Недолго думая, она стащила из маминой сумки сигареты с фильтром и показала мне, как надо прикуривать. Она-то сама не курила и не собиралась, но, по ее мнению, с сигаретой я смотрелась куда лучше.
– Просто невероятно, она прирожденная манипуляторша. И вас это никогда не возмущало?
– Нет, конечно же. Других подруг у меня не было, а она хотя бы давала мне ощущение жизни.
С Клаудио мы договорились встретиться в четыре на школьном дворе, чтобы отправиться в центр на мопеде. Я шла нетвердым шагом, держа на отлете сигарету. Клаудио меня не узнал. Когда я оказалась прямо перед его носом, он изумленно прохрипел: «Привет…» Я со своими каблуками была на целых десять сантиметров выше его – это могло усложнить первый поцелуй.
Кавалер был не особенно речист, изъяснялся в основном междометиями, но меня это устраивало: к чему мне оратор, уж лучше вежливый молчун.
Он помог мне сесть на мопед, и мы полетели со скоростью под восемьдесят, лавируя среди машин, рискуя своими коленками.
Сначала я решила, что он собирается вырывать сумочки у зазевавшихся старушек. К счастью, мы остановились у небольшого музыкального магазина. Проторчали там часа два. Клаудио перебирал диски и обсуждал их с продавцом. Я купила кассету с записями Мадонны (он только фыркнул), потом мы решили пройтись. Он сказал, что слушает «Рамоунз», «Клеш» и «Секс Пистолз», а еще что хочет уехать в Лондон. Я надеялась, что он и меня с собой позовет. Не позвал.
Мы завернули перекусить в какую-то забегаловку. – Я разворачивала свой бутерброд и вдруг почувствовала, что он положил руку мне на колено. На мой вопросительный взгляд он ответил гримасой: «ладно тебе, не заморачивайся». Я представляла нашу близость несколько иначе, он понял, что настаивать бесполезно, и вернулся к своим чипсам.
Когда мы подошли к моему дому, он попытался поцеловать меня, но вышло у него чертовски неуклюже, к тому же ему пришлось встать на цыпочки. Договорились встретиться в следующую среду.
Барбара хотела знать все подробности, ее разочаровало, что мы так медленно продвигаемся, но я пообещала ускорить процесс.
Спустя три недели Клаудио пригласил меня к себе: родителей не было дома, наконец-то мы могли приступить к делу без свидетелей, правда, в нашем распоряжении была его подростковая кровать.
Двое девственников в одной постели – сейчас мне это кажется довольно комичным: неловкие, смущенные, мы абсолютно не знали, что надо делать. Помню выражение его лица в тот момент, когда я сняла лифчик: моя грудь была больше, чем его голова.
Весь процесс занял минут шесть, ему предшествовало три порванных презерватива. Но странно, что, когда мы только начали снимать одежду, Клаудио сказал: «Давай покажи-ка, на что ты способна». Я спросила, что он имеет в виду, а он ответил: «Ладно, не прикидывайся, я-то в курсе».
Я подумала, что сейчас не время спорить, но, когда матч закончился – мы лежали, уставившись в потолок, и ждали, что наконец почувствуем себя совсем другими, взрослыми, – мне вспомнились его слова.
Он решил, что я над ним издеваюсь, и сказал, что ждал от меня большего, учитывая мои прежние связи со взрослыми мужчинами. Настала моя очередь удивляться: как понять его дурацкую шутку, учитывая , что я отдалась ему совершенно непорочной?!
Он с надутым видом сказал, что я, очевидно, забыла о трех своих письмах, в которых говорилось, как бы мне хотелось поскорее приступить к делу.
Психотерапевт обалдело посмотрел на меня:
– Вы хотите сказать, что… Барбара…
– У меня не было никаких доказательств, эти письма он сжег, конечно же, по моей просьбе.
– И это был ваш первый раз?
– Именно!
– Невероятно, вас окружают какие-то паразиты, вас используют, пользуясь вашей открытостью и честностью. Надо ограничивать чужое вмешательство в вашу жизнь. Никто не должен за вас ничего решать и прежде всего злоупотреблять вашей добротой.
