— Я Джоан.
— Я Карина. Очень приятно. — Возможно, первый раз слова «очень приятно» не были для Карины пустой трафаретной вежливостью. Ей и вправду сразу понравилась эта живая женщина с большими серыми глазами и подвижными чертами лица.
— Вы прекрасно выглядите. Такая красавица и, по слухам, до сих пор не замужем! Куда смотрят мужчины, непонятно!
Однако единственный на тот момент мужчина в комнате смотрел именно на Карину, и с плохо скрытым восхищением, потрясенный ее красотой и женственностью, сквозящей в каждом движении. Она чувствовала на себе его взгляд, и ей подумалось, что, возможно, сегодня следовало бы надеть что-нибудь более консервативное.
Меж тем Джоан продолжала говорить:
— Не удивляйтесь, что у нас такой скромный столик. Раньше здесь стоял длиннющий дубовый стол, через который приходилось перекрикиваться в полный голос, потому что иначе вас просто не было слышно.
Карина рассмеялась и посмотрела на Алана. Ей было так по душе это нарочитое издевательство над аристократизмом обстановки! Тот молчал, с некоторой укоризной взирая на мать.
— …и мы решили внести сюда что-нибудь поскромнее. То есть, — уточнила она, — я решила, потому что этот молодой человек долго не сдавал позиции, и…
— Я полагаю, что это только начало грустного и неотвратимого процесса, — заговорил Алан. — Дети, внуки, в лучшем случае правнуки начинают продавать или попросту вышвыривать то, что им досталось по наследству. Это происходит в силу потворства дурному вкусу и всем тем новым веяниям, которые в неспокойную погоду приносит к нам западный ветерок.
Карина заерзала, понимая, что это камешек в ее американский огород. Джоан не осталась в долгу перед сыном.
— Ты придаешь слишком большое значение вещам, друг мой. Если тебя послушать, то тогда давай перестанем вытирать пыль и чистить обувь: традиция есть традиция, пусть все остается по-прежнему, так, что ли?
— Если меня послушать, то давай перестанем спорить, — примирительно сказал Алан.
Только очень внимательный человек заметил бы, как подточила его силы последняя ночь.
Одет же Алан был безупречно. Загорелое лицо контрастировало с белой рубашкой, расстегнутой на две верхние пуговицы, — вольность, которую, на его взгляд, позволял этот теплый, очень теплый вечер.
— Какая прелесть! — отметила Карина, бросив один короткий взгляд на легкую блузку Джоан. — Ведь это батист, не правда ли?
— Ого! Правда, дитя мое, как и то, что я впервые вижу человека, который так быстро и безошибочно определяет тип ткани, не касаясь ее. Впечатляет! — живо одобрила Джоан, подперев подбородок кулаком и радуясь возможности пообщаться. — Расскажите о себе, Карина.
— Что именно вы хотели бы узнать?
— Желательно все, — рассмеялась та. — Чем больше, тем лучше. Где вы учитесь, работаете и еще что-нибудь. Про семейное положение не спрашиваю — Элен описала его нам предельно кратко и доступно.
Элен мысленно приготовилась к вечерней расправе.
— Да, про мое семейное положение много не скажешь. — Карина усмехнулась. — Что касается учебы, то я в этом году окончила художественный колледж. Где буду работать, пока точно не знаю.
— Не очень-то, я думаю, прибыльная область — живопись?
— Не скажите, это как сложится. Зависит от везения и от склонности к выбранной профессии. У нас многие только на третьем курсе поняли, что «живопись — это не мое». Думаю, что надо просто сразу отдавать себе отчет в том, что твое, а что не твое, как в работе, так и в отношениях между людьми.
— Согласна. А вы ешьте, ешьте, а то я вас все отвлекаю да отвлекаю. Кстати, — продолжила она, не заметив, что Карина не успела даже взяться за вилку, — как вы познакомились с Элен?
Карина ласково посмотрела на подругу.
— Мы познакомились на вступительных экзаменах в колледж. Так получилось, что все были со своими родителями, которые обнимали их, поддерживали, советы какие-то давали. А мы стояли поодиночке.
— Карина лишилась родителей еще совсем маленькой, — быстро, но спокойно договорила за нее Элен, дав понять, что больше на эту тему не должно быть сказано ни слова.
— А твои родители, как нам известно, — проворчала Джоан, — хоть и были живы, но не очень-то часто навещали тебя.
— Да нет, что вы, — неуверенно и довольно не убедительно запротестовала Элен. — У отца было много работы, которая отнимала у него столько времени…
— Что он не мог выкроить два денька в году и навестить дочь, живущую одну в огромном городе? Нет, они просто жили своей жизнью, катались по Европе, откупаясь от дочери деньгами и подарками.
— Я тоже их знала, и они всегда были добры ко мне, — вступилась за родителей Элен Карина, понимая, как больно должно быть той слышать все это.
Однако Джоан пришла в крайнее возбуждение и, судя по всему, была готова приступить к нешуточному спору. Поэтому Карина поспешно продолжила:
— Это все не так важно. Главное, представляете, я уйидела, что Элен стоит одна и вид у нее такой печальный и покинутый… — Тут она изобразила то, что, по ее мнению, являлось печальным и покинутым видом, чем донельзя развеселила Джоан и привела в смятение Алана. — Тогда я подошла к ней и заговорила. Мы подружились и были неразлучны три года, пока Элен не перешла на отделение ландшафтного дизайна.
— Ясно. Это замечательно, Карина, но вы же ничего не успеете поесть. Это я вас все время отвлекаю, простите. Или, может быть, вам не нравится?
— Что вы, очень нравится!
— А вот Алан у нас бессемейный и одинокий. В поисках невесты, — беззастенчиво заметила Джоан, подмигнув сыну, который послал ей полный укора взгляд. — Как же так, вы такая красавица, умница, неужели у вас никого нет?
— Нет, — немедленно соврала красавица и умница, стараясь не вспоминать про нью-йоркского бойфренда, который был не в счет. Что это за друг, который отказывается поехать с тобой на свадьбу подруги только потому, что у него какие-то там курсы, которые, все знают, перенести — плевое дело! Так думала Карина в самолете, так же думала она и сейчас. — Нет.
— Как же могло такое случиться? — с провинциальным любопытством доискивалась Джоан.
Теперь стало понятно, что Элен имела в виду под словами «слишком общительная».
— Наверное, моя беда в том, что я слишком придирчива, — ответила Карина. — Считаю, что надо ждать подходящего человека и не размениваться на всяких проходимцев. Извините за каламбур.
— Ничего. — Джоан усмехнулась своей широкой, доброй усмешкой. — А что же у вас с нашим Аланом сложились такие сложные отношения? По-моему, вы с ним не самого высокого мнения друг о друге.
— Я думаю, что эту тему нам ни к чему затрагивать, — вмешался Алан. — Она попросту неинтересна.
— Вот ты и не затрагивай! — весело ответствовала Джоан. — Тебе не интересна, а нам очень интересна!
