Гаррет снова удивился силе этой хрупкой женщины. Она поразила и одновременно расстроила его.
— Чем я могу помочь? — настойчиво повторил Гаррет.
Лэйни стиснула зубы.
— Возможно, уехать из города… — предложила Лэйни с наигранной нежностью в голосе.
В холле стояла тишина. Только тиканье часов где-то внизу нарушало ее.
— Извините, — она закрыла лицо руками. — Я не хотела грубить, — продолжила она, убрав руки от лица. — Вы правы, я устала. Но ведь вы не поэтому так горите желанием помочь мне… У вас есть и скрытые мотивы. А я сейчас слишком измотана, чтобы вам противостоять, понимаете? Так что, клянусь, вам лучше всего оставить меня в покое. Пожалуйста.
Гаррет молча смотрел на нее. Она была совершенно права — у его поведения имелись скрытые мотивы. Но он уже не очень четко представлял себе, что это были за мотивы. Он хотел убедить ее пройти тестирование. Да. Но разве это было все, чего он хотел?
Гаррет не мог найти ответ на этот вопрос. Но он видел, что его присутствие и давление усугубляют плохое состояние Лэйни. Как только эта мысль пришла ему в голову, он почувствовал себя последним негодяем.
Но разве он приехал в Дир-Крик не для того, чтобы надавить на Лэйни? Так почему же он чувствовал себя виноватым, делая то, для чего приехал?
— Я обещаю уехать после завтрака, — решил пойти на компромисс Гаррет, — но только если сейчас вы позволите мне вам помочь.
Лэйни вздохнула.
— Отлично. Я собираюсь замесить тесто для булочек с корицей. Если хотите, спускайтесь через пару часов и тогда поможете мне испечь их.
Он улыбнулся.
— Договорились.
— У меня еще остались вещи Бена, — начала Лэйни, когда Гаррет собрался было вернуться в свою комнату.
Он в недоумении поглядел на нее.
— Его одежда, — пояснила Лэйни. — Вы же не будете возиться на кухне в костюме? Я могу дать вам футболку, какие-нибудь шорты… Я положу вам все перед дверью.
И вдруг Гаррет осознал, что все это время он разговаривал с ней, стоя в одних трусах. И при этом она совсем не казалась смущенной, застигнутой врасплох. Какой-то момент он был уверен, что она даже с интересом смотрела на него.
Потом она повернулась и удалилась, и он уже ни в чем не был уверен…
Лэйни энергично месила мягкое тесто, переворачивала его и снова месила. Снова и снова… сильнее и сильнее… Она пыталась избавиться от грусти, внезапно охватившей ее.
Он пообещал уехать. Отчего же она была так огорчена?
Оттого, что он до сих пор полагал, что она аферистка? Или оттого, какие ощущения он вызвал в ней, разглядывая ее там, в холле, своими глубокими темными глазами? Он обратил на нее внимание. Она тоже обратила внимание… на его обнаженную грудь, сильные ноги, широкие плечи…
То, как он посмотрел на нее, ровным счетом ничего не значило, напомнила себе Лэйни. Возможно, все это было лишь игрой ее воображения. Она была похожа на жирную корову, он же был красивым мужчиной в расцвете сил. Да как только она могла представить себе, что заинтересовала его?
Лэйни хотела было засмеяться, но комок, подкативший к горлу, превратил смех в горький всхлип. И она вспомнила об одной из отрицательных сторон беременности — игре гормонов. Хлюпая и быстро моргая, Лэйни положила тесто в большую смазанную жиром миску и накрыла полотенцем. Она вымыла руки, вытерла их и пошла наверх, тяжело взбираясь по ступенькам.
Она устала. По-настоящему устала. И еще была немного напугана. Она не сказала Гаррету всей правды. Всю ночь она чувствовала боли, прерывистые, но сильные.
Но ничего же не поделаешь, нет повода паниковать, продолжала уговаривать себя Лэйни. Боли не были постоянными и шли с большими промежутками. А доктор советовал ей не ехать в больницу, пока боли не участятся. К тому же, как пишут во всех книгах, первые роды часто сопровождаются долгим периодом схваток. Так что даже если это были и настоящие схватки, у нее еще оставалось время. Ей придется продержаться это утро и проводить Беррингеров… и Гаррета. А потом она поедет в больницу: возможно, придется позвать кого-то на подмогу — друзей или «скорую помощь».
Самым прекрасным и невероятным событием в ее жизни была беременность, о которой она узнала уже после смерти Бена. И Лэйни не хотела, чтобы недоверие и обвинения Блэкморов омрачили ее радость от предстоящего рождения ребенка. И она не позволит Гаррету стоять возле больницы, требуя от нее пройти тест на ДНК.
Ей вспомнился вопрос, который он задал предыдущим вечером. Почему вы вышли за него? Интересно, была ли какая-то вероятность того, что он хотя бы на секунду поверил ее ответу?
Он согласился уехать утром и при этом ни словом не обмолвился о тесте. Это сильно удивило Лэйни, так же, как и нежность в его глазах, голосе… Она на какой-то момент подумала, что действительно ему небезразлична.
И это было приятно. На какой-то момент.
И именно поэтому она хотела, чтобы он ушел из ее дома, уехал из Дир-Крика до того, как родится ребенок. Она боялась, страшно боялась, что его нежность была только уловкой, с помощью которой он мог разрушить всю ее оборону, завладеть ее жизнью и жизнью ее ребенка, прежде чем она успеет опомниться.
Она не могла позволить себе так рисковать, не могла подпустить его слишком близко к себе.
Еще один приступ боли застал ее в ванной. Она сильно зажмурилась и стала делать дыхательные упражнения, которым ее учили на курсах. Боль прошла. Она оделась и собрала небольшую сумку для больницы. Поставив сумку в угол, Лэйни вышла из комнаты.
В коробках на чердаке она нашла футболку, шорты и обувь для Гаррета. По телосложению Гаррет был почти как Бен, и Лэйни не сомневалась, что вещи ему подойдут. Она оставила их на полу перед дверью в его комнату.
Яркие лучи утреннего солнца, просачиваясь через кружевные занавески, весело играли в комнате, когда Лэйни спустилась вниз. Боль в спине не утихала. Лэйни боялась, что схватки могут пронзить ее прямо перед Гарретом. Что же она тогда будет делать? Наверное, она была очень груба и неприветлива с ним. И теперь он спокойно может передумать помогать ей. Он может уехать.
Нет, такой радости он ей не доставит, поняла Лэйни, когда Гаррет вошел в кухню точно в назначенное время. Футболка облегала его грудь и плечи, подчеркивая каждую мышцу. Он казался таким… другим. Домашним. Отнюдь не бездушным бизнесменом.
Она не могла оторвать от него глаз, пристально вглядывалась в него, будто видела совершенно другого человека. Все ее представление о Гаррете Блэкморе вдруг резко перевернулось и поменялось. Перед ней стоял по-настоящему жизнерадостный человек. Она могла протянуть руку, и он не испарился бы, как видение, созданное ее воображением. И вдобавок к этому у него был такой соблазнительный вид…
— Доброе утро, — поздоровался Гаррет.
