— Да и Вадя хорош, — продолжал Денис делиться с коллегой своими переживаниями. — Требует, чтоб я в каждой сцене дрался. А я не люблю драться, ты же знаешь.
Сандалов знал. С седьмого класса Миша с Денисом начали посещать секцию самбо, однако Миша прозанимался там четыре года, пока занятия в театральном не стали отнимать слишком много времени, а Денис бросил через четыре месяца. Справедливости ради следует сказать, что потом он ходил на карате и ушу и достиг немалых успехов, так что режиссеры теперь использовали его больше в качестве бойца, чем актера. А он был хорошим актером. На курсе он считался лучшим.
— Я хочу играть, а не драться.
Сандалов опять засмеялся. Ясное дело, актер хочет играть, а не драться. Пусть дерутся боксеры на ринге.
— Что-то мне хреново сегодня... Может, лунное затмение будет?
Сандалов застенчиво улыбнулся — этого он не ведал.
— Или атмосферное давление? — предположил Денис.
Сандалов молчал.
Тогда Денис глубоко вздохнул, затушил сигарету и допил свой кофе.
— Мишка отлично играет в новом спектакле на Бронной. Ты был на премьере?
Сандалов покачал головой, засмеялся — Денис, наверное, пошутил. Как он мог быть на премьере, если он последний год вообще не выходит из дому? Разве что только в магазин.
— Ну ладно...
Денис выговорился, слил в Сандалова все свои негативные ощущения и мог теперь уходить. Что он и сделал, прихватив с собой пачку «тех самых».
Сандалов же только после его ухода понял, что сам за все время визита друга не произнес ни слова. Однако он вовсе не чувствовал себя унитазом, в который сливают дерьмо, а потом спокойно уходят, облегченные. Все было правильно, и все было справедливо, потому что он знал точно, что и Денис любит его, привязан к нему. А отношения между друзьями бывают разные. Денис ведь не виноват в том, что Сандалов практически разучился говорить.
Валентин вернулся на кухню, достал из шкафчика початую бутылку и сел за стол. В окно он видел, как Денис своей летящей походкой шел по Арбату к Театру Вахтангова...
* * *
Вечером к Денису пришел Михалев. Это было невероятно. Если б Денис выпил вместе с Сандаловым, сейчас он решил бы, что Михалев ему пригрезился, но — нет. Собственной персоной на пороге его квартиры стоял режиссер будущего шедевра. Длинное лицо его было хмуро, зато в руке он держал толстую зеленую бутылку.
Сердце Дениса застучало от волнения. Будь он юным начинающим артистом, он бы засиял как медный таз, однако, наученный горьким опытом (пока что чужим), он не показал виду, а передернул плечами, скривился, демонстрируя, что явление Михалева для него вовсе не чудо и мало ли кто шляется вечерами по его подъезду.
— Денис, ты сорвал съемку, — скрипучим голосом сказал Михалев и шлепнул нижней губой.
— Проходите, — буркнул Денис, отступая.
Михалев вошел и...
— Хэппи бездэй ту ю! — раздался страшный вопль с лестничной площадки.
В квартиру ворвался Менро — актер, исполняющий роль главного героя в будущем шедевре. Он был могуч и прекрасен, его черные цыганские глаза сверкали при любых условиях — будь то спектакль, разговор или пьянка. Он отличался буйным нравом, но успокаивался быстро. Но даже в спокойном состоянии он кипел и бурлил. Он по природе своей был торнадо, пожар, землетрясение. Люди от него очень скоро уставали. Две жены покинули его в рекордно короткие сроки — одна на следующий день после свадьбы, другая через две недели.
Рванувшись к Денису, он обнял его и прижал к себе так сильно, что тот едва не задохнулся.
— Отвали, моя черешня! — Вырвавшись из объятий Менро, Денис одернул свитер, отошел, прислонился к стене. Он не знал, что ему делать с гостями. Настроение его по непонятным причинам все падало, и, возвращаясь домой от Сандалова, он намеревался отвлечься, то есть провести вечер за- компьютером — уже две недели он не мог собраться с силами и закончить очередной рассказ. Теперь было ясно, что работу придется отложить. Если
Михалев достаточно чуток и не станет задерживаться долго, то уж Менро не выкинешь раньше чем часа через три.
— С днем рождения! — торжественно сказал Михалев, улыбнулся и протянул Денису бутылку.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Денис. — Совсем забыл, что сегодня первое марта. Обычно меня всегда поздравляют в этот день.
— А когда же еще тебя поздравлять? — захохотал Менро, и смоляные кудри его мелко затряслись.
— Первого мая, — ответил Денис. — Мой день рождения — первого мая.
— Как? — опешил Михалев. — Федор, ты мне сказал...
— Федор тут ни при чем. В моем паспорте ошибка. Все друзья и родственники об этом знают, а остальные — нет. Меня и в училище первого марта поздравляли, и в театре... Ладно, раз уж пришли, давайте праздновать.
Денис повел гостей в комнату. Там был страшный бардак. Менро, по обыкновению, сейчас же принялся наводить порядок. Он быстро покидал одежду хозяина в шкаф, вчерашние трусы и носки отнес в ванную, тарелки и чашки со стола — на кухню. Затем, посвистывая, начал мыть посуду.
Михалев вел себя более прилично — он всего лишь расчистил место на диване для себя одного и уселся, положив ногу на ногу. Денис устроился на стуле, напротив режиссера.
— Открой шампанское, — попросил Михалев. Он явно чувствовал себя неловко из-за позднего и ничем не оправданного, как выяснилось, вторжения в чужой дом. Шампанское могло помочь ему оправиться, и Денис, понимая это, не стал медлить — открыл бутылку и налил Михалеву полный фужер. — Спасибо. Послушай, Денис. Давай оставим в стороне наш идиотский спор о твоем бандите. В конце концов, ты можешь играть влюбленность, если тебе так нравится. Я скажу больше — ты имеешь на это право, поскольку это выписано в сценарии и согласовано автором со мной еще до начала съемок. Я сам виноват в том, что другое решение появилось у меня так поздно...
— Отлично, — без энтузиазма сказал Денис. — Значит, будем работать дальше.
— Да, но... Я хотел поговорить с тобой не об этом. Черт, как нелепо вышло! Я хотел сообщить тебе свою новость в качестве подарка на день рождения, а...
— В будний день еще приятнее получить подарок, — вяло улыбнулся Денис. Его совершенно не интересовало, какую новость хочет преподнести ему Михалев. Только ради приличия он готов был его выслушать.
— Я хочу поставить следующую картину по роману Кукушкинса.
Денис вздрогнул.
— Ты знаешь такого писателя?
— Еще бы мне не знать, — буркнул Денис, — когда все вокруг только и говорят о нем.
— Да? — удивился Михалев. — Я слышал о нем только от Саврасова. И в журнале как-то читал о его творчестве.
— Саврасов, моя бабка Владислава, Тоня Антонова, Паша Линник... Всех не перечислишь. Надоели они мне со своим Кукушкинсом.
