— Представь себе мини-королевство.
— И ты король?
— Точно. За мной — окончательные решения. И сейчас я решил, что тебе пора вымыться и начать вести себя, как подобает женщине.
Телли яростно ходила взад-вперед по палатке. Не будет она мыться. И переодеваться тоже. Не станет делать, что ей велят. Точка.
Он может грозить, что запрет ее. Будет морить голодом. Отлично! Когда-нибудь из этого получится великолепная книга. Бестселлер.
Телли взглянула на привязанный полог палатки. На случай, если она попытается убежать! Ха. Если. Как насчет «когда»?
Какая разница, кто такой Тэа, шейх или король, да хоть император целой проклятой пустыни. Он возненавидит день, когда взял ее в плен. Она станет несносной заложницей. Испортит ему всю жизнь. Пусть так и знает.
Телли злобно пнула ковер, прикрывающий песок. О боже, она сойдет тут с ума. Но лучше уж злоба, чем беспомощность.
Злость лучше страха. Много лет назад она дала клятву — не без инициативы Паоло, конечно, — действовать, а не бояться. И подобное противоядие срабатывало. Поглядите, что она творила — карабкалась по горам, преодолевала в лодке моря, кишащие акулами. Все потому, что когда-то пугалась опасности. И решила измениться.
Сейчас необходимо оставаться спокойной, действительно спокойной, не только снаружи, но и внутри. Телли упала на постель, закинула руки за голову, уставившись в потолок палатки. Он должен ее отпустить. Отослать назад. Должен.
Минута тянулась за минутой. Телли зевнула. Повертелась. Солнце все никак не садилось. А ночь вообще будет бесконечной. В одиночестве она быстро свихнется.
Если бы Тэа оставил ей диск от камеры… Позволил хоть что-то делать. Фотографировать небо, дюны, закаты. Если нечем будет заняться, она определенно плохо кончит.
Она устала. И, хуже того, ей так одиноко. Телли ненавидела одиночество, ужасное чувство пустоты в душе.
Даже мерзкая компания Тэа была бы предпочтительней. Девушка изо всех сил ударила кулаками по матрасу.
— Тебе следует попробовать медитацию, — прервал тишину насмешливый голос Тэа.
Телли быстро села.
— Медитацию?
— Это помогает.
Она ненавидела себя за внезапную вспышку радости. Отвратительно. Она рада его видеть?!
— Как?
Он, похоже, наслаждался перепадами ее настроения.
— Ты самое беспокойное создание изо всех, что мне встречались.
Как он может радоваться ее несчастью? Что за человек?
— Не хочу успокаиваться. Я хочу уехать.
— Но ты не уедешь, следовательно, отлично можешь поучиться релаксации. — Войдя внутрь, Тэа указал на нетронутые таз с водой, мыло и полотенца. — Ты не мылась.
— Я не в настроении.
— Тебе нравится быть грязной?
Телли хотела было снова съязвить относительно общего состояния лагеря, но передумала.
— Если ты дашь мне возможность, я, пожалуй, вымоюсь сейчас.
— Пять минут.
— Почему так мало?
— Потому что скоро будет обед, и я сегодня обедаю с тобой.
Телли помылась очень быстро, но не потому, что у нее было всего пять минут. Просто вода остыла, а холодная ванна большого удовольствия не сулила.
Телли причесывалась, когда пожилой слуга явился с обедом. Сидя напротив Тэа, она обнаружила, что тот наблюдает за ней.
— Приятно видеть, что ты ешь, — сказал он.
— Понятное дело, ты же считаешь меня костлявой.
— Ты такая обидчивая. С тобой каждое слово становится причиной скандала.
— Просто у меня имеется собственное мнение.
— Я заметил. — Но злости в его голосе не слышалось, скорее… снисходительность.
Их взгляды встретились, Телли вспыхнула. Под влиянием момента подалась вперед.
— Можем мы начать заново? Попробовать еще раз?
Тэа откинулся на подушки.
— Зачем?
— Наши отношения не заладились, вот я и подумала, что нам обоим будет выгодно…
— Выгодно? — перебил он. Иронически поднял бровь. — Не слышал этого слова сто лет. Даже не представлял, что оно все еще входит в английский язык.
Телли сжала зубы. Как он умеет испортить самое прекрасное настроение!
— Не понимаю, почему бы его не использовать. Превосходное слово.
— Вполне возможно.
Ее пальцы стиснули ручку чашки. С чего она взяла, что ей может быть приятна его компания?
— Проблема, — Телли говорила медленно, стараясь обуздать растущее раздражение, — в том, что мы не очень хорошо начали и можно было бы попробовать снова.
— К чему?
Его взгляд обжигал. И хоть он не прикасался к ней, Телли ощутила растущее между ними напряжение.
— Я не понимаю тебя, — сказала она, с трудом сглотнув. Никогда ей не переспорить Тэа, если дать волю эмоциям. — Не понимаю.
— Что тебе надо понять?
Телли беспомощно всматривалась в его лицо.
— Я же говорила тебе, что я — фотограф. Говорила, что не работаю ни на кого, кроме себя самой. У тебя была возможность просмотреть мои снимки, но похоже, это тебя не интересует. Ты отказываешься мне помочь.
— Но я уже помогал тебе.
— Как? — недоуменно спросила она.
— И потому, — продолжил Тэа, не утруждая себя ответом, — зачем нам начинать снова, если то, что мы знаем — правда?
— Но, возможно, не совсем правда. Вероятно, у тебя создалось обо мне ложное впечатление.
— Сомневаюсь.
В висках застучало. Поразительно, как ему удается за какие-то минуты вызвать у нее головную боль. Все из-за его излишней самоуверенности.
— Тэа, пойми! Я вовсе не та, кем ты меня считаешь.
— Кем же?
— Шпионкой!
Тэа негромко хмыкнул, его темные волосы упали вперед, закрывая лицо.
— Ты не согласна?
— Естественно, не согласна. Ну почему? Камера у меня неплохая, но не суперсовременная…
Телли продолжала злиться на Тэа, даже несмотря на то, что находила его ужасающе, возмутительно привлекательным. Если бы ей не нравились высокие, темноволосые мужчины! Был бы Паоло изящным блондином. Но нет, Паоло — бразилец. Откуда там взяться светлым волосам? Да и фигура мускулистая, словно высеченная из камня.
Но Тэа! Он выглядит на порядок крепче и мускулистее.
— Где ты выучил язык? — сердито спросила она. Телли возмущало, что его английский лучше, чем ее. — Говоришь безупречно.
