— Пока рано об этом говорить. Горничная утверждает, будто видела, что молодой человек стоял над телом. Это все, что нам известно. Ни мотива, ни орудия убийства, ничего. Но исчезновение Мендели весьма подозрительно. Так многие считают.
— Это не Мендели, — убежденно заявил Брайс. Капитан нахмурился и обратился к другу:
— Почему ты так думаешь?
— Это моя работа — знать людей и знать, кому они преданы. Я думал об этом в ночь, когда встретил Руперта Мендели на местном семейном суаре. Мы немного поговорили. Мендели энергичный общительный парень, наивный молокосос.
Он поднял руку, чтобы остановить возможные возражения.
— Это не уровень Карстерза. Если мы определим мотив этого убийства, то найдем убийцу. Мне, разумеется, хотелось бы найти этого Мендели. Думаю, он может нам кое-что рассказать.
Констебль прищурился, слушая Лондрингема.
— Лондрингем, возможно, вы правы. Впрочем, не исключено, что за юношеской наивностью скрывается лживое сердце.
Брайс промолчал, лишь вскинул бровь.
Почти все утро они расспрашивали слуг, осматривали кабинет. Но не нашли ни мотива для убийства, ни каких-то улик, указывавших на личность убийцы. Просматривая документы, оставленные на столе Карстерза, Брайс заметил, что Кавендиш рассеянно вращает большой глобус, стоявший на подставке возле окна.
Вспомнив то, что однажды сказал Карстерз, Брайс поспешил к подставке и остановил ее движение. Его руки со знанием дела ощупывали гладкую окружность, тогда как остальные мужчины с удивлением смотрели на него. На дне глобуса его указательный палец нащупал крошечный металлический крючок. Он потянул за крючок, и на пол выпал какой-то документ.
Брайс нагнулся и схватил свернутый в трубку лист. Ему было достаточно быстрого взгляда на развернутую бумагу.
— Вот то, что ему было нужно.
— Кому? — спросил Киган, заглядывая Брайсу через плечо.
— Убийце. Это карта с отмеченными слабыми местами в наших оборонительных укреплениях вдоль побережья. Я видел такой же документ в кабинете Хобарта. Эта карта могла помочь французам определить, где лучше всего высадить войска для вторжения. — Он задумчиво помолчал. — Смерть Карстерза должна иметь какое-то отношение к французским шпионам среди нас. Если Карстерз снабжал французов информацией, это может объяснить тот факт, что он внезапно разбогател, но не его убийство.
Все трое уставились на документ в руках графа, гадая, какую жизненно важную информацию Карстерз мог передать, французам. Хотя Кавендиш хотел забрать бумагу как улику, Брайс убедил констебля позволить ему оставить ее на некоторое время у себя. Она может помочь поймать шпиона, а то и двух, пошутил он.
Позже, после обеда, Брайс отдыхал в библиотеке на диване у камина, морщась от боли в правом бедре. Он очень мало думал о своем ранении и слишком много о более глубокой ране, которую от всех скрывал. Просто один из многих несчастных случаев прошлого ноября. Желание отомстить не давало ему покоя. Он не успокоится до тех пор, пока не поймает убийцу Эдварда.
Скоро. Скоро он найдет французских шпионов. Тогда он сможет вернуться во Францию и искать ту шпионку-француженку.
Он стал думать об убийце Карстерза. Они с констеблем были убеждены, что виконт сотрудничал с французскими шпионами, но подозревали, что другие англичане тоже продают военную информацию. А потом еще дело кузена графини, Алена Сансуша.
Весь прошлый месяц француз вел себя в высшей степени респектабельно, без малейшего намека на какие-то странные или подозрительные действия.
Дальнейшие его размышления были прерваны, когда из-под полуопущенных век он увидел, как Киган, Изабелла и Сансуш входят в библиотеку. Изабелла сразу же оставила кузена и проплыла по комнате, чтобы сесть рядом с Брайсом, прильнула к нему, низкий вырез ее рубиново-красного платья демонстрировал все ее прелести.
— Брайс, mon cher, тебе надо было послушать ту очаровательную историю, которую Ален рассказал нам о своей поездке через Ла-Манш. Это было очень опасно. Дважды они едва не опрокинулись, и в них стреляли англичане! Ну, разве это не интересно?
Предмет рассуждений графини стоял рядом с камином.
— Кузина считает мое путешествие более забавным, чем оно было на самом деле. Лондрингем, я не имел возможности выразить вам благодарность за то, что вы позволили мне остаться здесь с моей кузиной.
Брайс с улыбкой кивнул.
«Черт побери, где мой портвейн?» Брайс мрачно улыбнулся про себя — он жаждал отомстить, но пока ему придется удовольствоваться выпивкой. Ничто не сможет удовлетворить его, кроме головы француженки на блюде или красивой зеленоглазой лисички в его постели. Брайс часто думал о миссис Гранди, даже когда Изабелла сидела у него на коленях.
К счастью, он заметил лакея, который прибыл с долгожданным портвейном.
— Может быть, сыграем в карты? — предложила Изабеллами, все посмотрели на нее. — Вист? Бридж? Ален, да?
— К вашим услугам, мадам, — ответил он.
После этого графиня повернулась к Брайсу, который встал, подошел к боковому столику и налил себе бокал портвейна.
— А вы, милорд?
Брайс уставился в свой портвейн, как будто темная жидкость могла ему что-то сказать. Когда он осознал, что они ждут его ответа, он поднял глаза и сконфуженно улыбнулся.
— Карты? Нет, — заявил он тоном, не терпящим возражений.
— Капитан, а вы не хотите?.. — Изабелла посмотрела на Кигана, который изучал книги в книжных шкафах, занимавших все стены.
Он сделал долгий глоток, прежде чем ответить:
— Меня не интересуют игры с французами. Графиня презрительно вскинула подбородок.
— Вы, ирландцы, вообще хуже слуг. Вы так вульгарны и бездарны, у вас нет ни культуры, ни стиля. Что у вас там есть в этой вашей ужасной маленькой стране? — Они с кузеном обменялись смешками.
Капитан подошел к дивану. Брайс знал это мрачное выражение на лице друга, которое до смерти пугало многих ленивых матросов и развязывало языки. Киган положил руку на подлокотник дивана и наклонился, оказавшись всего в нескольких дюймах от ее лица.
— Ирландцы, мэм, наслаждаются лучшим стаутом, резвейшими лошадьми и редчайшими женщинами, а лягушатники-французы, уверен, в глаза не видели ничего подобного.
Дерзкий ответ Кигана потряс женщину так, что она онемела. Брайс знал, что такое случается крайне редко. Капитан осушил свой бокал и вернулся к книжному шкафу.
Брайс наблюдал, как лицо Изабеллы становится красным от гнева, ее голубые глаза превратились в узкие щелки, источающие яд. Надо были сказать другу, чтобы придержал язык в присутствии графини. Они враждовали, как виги и тори.
Изабелла не сдержала эмоций, пролила свой напиток на платье и вскочила, бормоча ругательства. Сансуш сразу же возник рядом с ней.
