— В этом районе?
Кейт невольно смотрит туда, где находится их квартира, всего в нескольких кварталах отсюда.
— Да, недалеко, — отвечает она.
— А остальную часть года?
— Лето мы проводим в Италии. Снимаем там виллу.
— В Италии? Как здорово! В какой ее части?
— В южной.
— Побережье Амальфи?
— Да, в тех местах. — Кейт не вдается в подробности. — А ты? Ты-то где теперь живешь?
— Ох… — Она чуть пожимает плечами. — Так окончательно нигде и не устроилась. То там, то здесь.
Она улыбается. Скорее даже самодовольно ухмыляется.
— И что же, — Кейт машет рукой в сторону маленькой улочки, которая отнюдь не Елисейские Поля и не бульвар Сен-Жермен, — что привело тебя в этот уголок Парижа?
— Шопинг. — Женщина приподнимает небольшую сумку, и Кейт видит на ее пальце кольцо со скромным бриллиантом — такое дарят невесте при помолвке, — но вовсе не прежнее золотое обручальное. Исчезновение обручального кольца должно что-то означать. Но появление колечка с бриллиантом озадачивает.
Если существует на белом свете нечто, чем эта женщина всегда искренне наслаждалась, так это и впрямь шопинг, причем такой, как на рю Жакоб: антиквариат, ткани, мебель. Роскошные альбомы по антиквариату, тканям, мебели. Правда, раньше Кейт казалось, что это всего лишь показуха.
Нельзя понять, когда эта женщина не притворяется, если такое вообще возможно.
— Ну да, конечно, — говорит Кейт.
Они смотрят друг на друга, и улыбки словно приклеены к их губам.
— Послушай, мне бы очень хотелось с тобой пообщаться. Декстер здесь, в городе?
Кейт кивает.
— Может, встретимся вечером, выпьем вместе? Или поужинаем?
— Хорошая мысль, — произносит Кейт. — Надо только узнать, сможет ли Декстер. — Говоря это, Кейт понимает, что женщина сейчас предложит ей немедленно позвонить и выяснить, поэтому предваряет ход: — Я сейчас не могу с ним связаться.
Она роется в сумке в поисках телефона, стараясь выиграть время и придумать основательную причину для отказа.
— Он в спортзале. — Вот чем она в итоге прикрывается. Вполне прилично и даже, возможно, соответствует истине. Декстер каждый день либо торчит в спортзале, либо играет в теннис. Его работа по управлению разными инвестициями занимает в лучшем случае полдня. — Дай мне свой номер.
— А знаешь что? — Женщина чуть склоняет голову набок. — Дай мне лучше свой. — Она сует руку в сумочку и достает оттуда записную книжку в кожаном переплете и соответствующую ручку. Дорогие безделушки, купленные в том же бутике, что и модная куртка. Эта женщина вдруг оказалась в Париже и успела потратить целое состояние всего в паре кварталов от дома Кейт. Разве может это оказаться простым совпадением?
— Я куда-то сунула зарядное устройство от мобильника и не могу его найти, — продолжает женщина. — Не хотелось бы, чтобы мы так и не встретились из-за какого-то сдохшего телефона.
Это, несомненно, ложь, и Кейт с трудом удерживается от смеха. Но вполне ожидаемый поворот событий. Трудно сердиться на человека за обман, если и сама врешь, да еще по тем же причинам. Кейт называет свой номер, и женщина добросовестно его записывает. Хотя Кейт доподлинно известно, что ей вовсе не нужно записывать телефонные номера, чтобы их запомнить.
Кейт восхищает тот уровень неискренности, которого они достигли.
— Я позвоню около пяти, о’кей?
— Хорошо. — Они обмениваются еще одним объятием и парочкой фальшивых улыбок.
Женщина поворачивается и уходит. Кейт обнаруживает, что пристально смотрит на ее задницу, ставшую гораздо крупнее, чем прежде, — это всегда была тощая женщина, буквально кожа да кости. И не так уж давно.
Кейт поворачивается и идет в противоположную сторону по той простой причине, что хочет убраться подальше от этой женщины. Она заставляет себя не оглядываться, не последовать за ней. Она знает, что не должна этого делать. Она знает, что не может так поступить.
— Да, Кейт! — Женщина идет назад к Кейт, но не спешит.
— Да?
— Ты можешь передать кое-что Декстеру? От меня.
— Конечно.
— Скажи ему, — говорит она, приближаясь к Кейт почти вплотную. — Скажи ему, что полковник умер.
Глава 4
— Итак, — произнесла Кейт, раскладывая на столе перед мальчиками книжки-раскраски. Еще один семейный ужин в еще одном ресторане с не самыми высокими ценами — еще один результат принятого три недели назад решения по поводу проблем, связанных с обустройством на новом месте, в новом доме и на другом континенте. — Ты уже успел потрудиться, и немало.
Декстер поднял брови, удивленный жалобной ноткой в голосе жены.
— У меня было множество неотложных дел.
— И теперь эта активность должна утихнуть, да? — Это утверждение, как подозревала Кейт, противоречило суровой реальности. Но ей хотелось, чтобы он его подтвердил. Хотя их отношения со времени переезда оставались хорошими, он не так уж часто бывал дома, как она надеялась.
— Не совсем.
— Я думала, тебе без особых проблем удастся войти в курс дела. И у тебя будет время помочь нам обустроиться.
После трехчасовой поездки с агентом риелторской компании они выбрали просторную квартиру в старом центре города. Взятая в аренду мебель прибыла через пару дней после того, как они подписали договор об аренде квартиры, и они перебрались туда из гостиницы. Кейт начала распаковывать их огромные чемоданы, расставлять по местам арендованные кастрюльки-сковородки, рассовывать по шкафам постельное белье, полотенца и прочее. Вещи, отправленные морем в контейнере, прибудут не раньше чем через месяц.
Кейт ожидала, что Декстер поможет ей с обустройством на новом месте. Но этого не случилось.
— Ты же обещал, что мне не придется всем этим заниматься в одиночку!
Он бросил многозначительный взгляд в сторону детей.
— Да, мне хотелось бы заниматься этим вместе с тобой. Но ведь нужно работать.
— Но почему прямо сейчас? Почему?
— Потому что мне следовало срочно создать новую систему защиты их компьютерных сетей. Установить новую систему безопасности. Нужно было закупить разные устройства и пригласить электриков и монтажников, потом проверить их работу. И сделать все это немедленно, чтобы приступить к одному очень важному делу, которое сейчас осуществляется.
— Что именно осуществляется?
— Это трудно объяснить.
— А ты попробуй.
Он вздохнул:
— Попробовать-то можно… Только, пожалуйста, не сегодня. О’кей?
Кейт молча смотрела на него, хотя оба знали, что она ему ответит, и эта глухая пауза означает лишь безмолвный протест. И чем дольше она молчала, тем сильнее был этот протест.
