Вино играло настолько важную роль в жизни нашей страны, что даже деятели Великой Французской Революции, отменив старый церковный календарь и учредив свой новый, начинали год с месяца, который они назвали вейнодмер, и начинался он с момента сбора урожая.
— Профессор, но ведь первое сентября — это рано, а октябрь — это поздно.
— Нет, у французских революционеров был свой взгляд на все привычные вещи, так вот вейнодмер начинался с 21 сентября.
— Да, все по-французски.
— Конечно, французские сорта винограда и сегодня составляют основу винодельческой промышленности всего мира. Желание иметь французское вино иногда приводило и к странным решениям. Например, Император Священной Римской Империи Карл Четвертый, который по происхождению был чехом, засадил полстраны виноградниками. Его даже не смутило то, что климатические условия для выращивания вина в Моравии не совсем подходящие, он пытался растить виноград даже в центре Праги.
— А зачем же он это делал, профессор?
— Карл воспитывался при французском дворе и, естественно, полюбил вино. Когда он стал Императором, захотел иметь собственные виноградники и собственное вино, чтобы не зависеть от французского короля.
— И что, там до сих пор делают вино?
— Да, современная Чехия, которая у всех ассоциируется исключительно с пивом, производит весьма приличное количество вина для маленькой страны, правда, оно настолько посредственного качества, что не экспортируется даже в виде экзотики.
— Да кто же его тогда пьет? — последовал вопрос из студенческой аудитории.
— Все вино выпивается внутри страны.
Пары Жюно закончились. Макс с Анлор вышли на перемену.
— Почему ты мне не позвонил на выходных?
— Я помогал отцу на винограднике, — еле смог выговорить Макс.
— У вас разве нет рабочих?
— Нет, отец никому не доверяет, да и мне нужно привыкать к лозе.
— Ты пойдешь на следующую пару или сбежим в кондитерскую?
— Прости Анлор, но я пришел сюда учиться.
— Ну смотри, как хочешь.
Дальше шли пары по технохимическому контролю виноделия. Их вел старый преподаватель Гийом Сабалье.
— Пейно показал, что при созревании винограда уменьшается количество яблочной кислоты в ягодах, которое особенно велико, например, у семильона и наименее выражено у мальбека. Ферре, в свою очередь, нашел, что в холодных регионах Франции от 10 до 30 процентов кислотности в вине — это яблочная кислота. Повышенное количество яблочной кислоты в вине нежелательно, так как кислота начинает доминировать и забивать вкус вина. Однако при длительном хранении вина происходит яблочно-молочное брожение, в результате которого яблочная кислота превращается в молочную кислоту. При этом кислотность вина снижается, и значительно смягчаются вкусовые ощущения. Вот почему большинство бордоских вин так долго выдерживаются, некоторые вина вообще не пили ранее, чем через 10 лет хранения в погребе.
Но сегодня почти все виноделы, не дожидаясь природы, проводят яблочно-молочное брожение и получают вина, готовые к употреблению. Их, правда, можно отправить и в погреб, а можно пить и сейчас. По данным опытов, проведенных Пейно на сорте винограда «Пти Вердо», при повышении температур начинает расходоваться яблочная кислота, таким образом, жаркий климат является основным фактором кислотопонижения.
— Есть вопросы?
— Да.
— Я слушаю.
— Значит, в самом сухом вине полностью отсутствует сахар?
— Это хороший вопрос, кто-нибудь из студентов знает ответ?
Все молчали.
— Значит, ваш гениальный Жюно не все вам рассказал. Так вот, даже в самом отвратительно кислом вине все равно можно обнаружить один грамм сахара на литр. Кто знает почему?
Все молчали.
— Записывайте, неучи: в виноградном вине есть сахар, который не сбраживается ни при каких условиях, и имя этому сахару — пентоза.
После лекции Макс подошел к Анлор.
— Привет.
— Привет.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
— А что?
— Ну, вдруг ты свободна.
— Макс, девушка всегда свободна, если ее правильно приглашают.
— Это как?
— Никак, сегодня я не свободна.
— Ладно, а завтра?
— Макс, что значит ладно, ты должен настаивать на своем, если хочешь, чтобы я с тобой пошла на ужин.
— Да.
— Тогда добивайся своего, мужчин не останавливают препятствия.
— Но ведь ты сказала, что пойдешь ужинать с подругами.
— Так, хорошо. Скажи мне, тебе с кем интереснее провести сегодняшний вечер: со мной и шампанским или друзьями и пивом.
— Анлор, я не пью пиво.
— Это неважно.
— Конечно с тобой, и можно даже без шампанского.
— Ну, тогда подумай, что понравится мне?
— Не знаю.
— Ясно, как узнаешь, звони. Пока, Шанталье.
Макс вернулся домой в полном смятении чувств.
— Почему ты вернулся так рано? — мать стояла на кухне и, судя по запаху, делала рыбный пирог.
— Анлор занята.
— Как это занята, у нее есть другой парень?
— Нет, ей интереснее с подругами, и потом она не любит слушать про вино, а я больше ни о чем рассказать ей не могу.
— Макси, послушай меня, сынок, кроме Анлор есть ведь и другие девушки.
— Да, я знаю, но если с ней все так сложно, то с другими…
— Ты боишься пробовать?
— Не знаю.
— Чтобы понять одну женщину, нужно узнать многих, — вмешался отец, неожиданно появившийся в доме.
— Ты хочешь, чтобы он встречался сразу с несколькими девушками? — вмешалась мать.
— Сейчас это нормально, Моника.
— Для кого нормально?
— Для всех.
— Па, я тебя не понимаю.
— Сынок, женщина — очень сложный механизм, чтобы ее понять, нужно попробовать много женщин.
— Но мне нравится Анлор.
— Конечно, сейчас только Анлор, но потом тебе понравятся и другие девушки.
— И что?
— Тебе станет легче.
— Не, пап, боюсь, легче не станет, я хочу встречаться только с Анлор.
— Да встречи у вас более чем странные.
— Ну посоветуй сыну что-нибудь, — вмешалась Моника.
— А что я могу посоветовать, он же, кроме нее, никого не видит. Ты, кстати, открывал Стэндаля?
