— Ах, извините! — Пани Черникова убрала пакет за стойку. — Это попросили отдать в химчистку.
И она ушла в сторону кухни.
А Анна огляделась по сторонам и неожиданно для самой себя вытряхнула содержимое пакета. Развернула приготовленную для химчистки куртку.
Светло-серая ткань правого рукава была сильно замарана черной полосой. Светлова потерла грязь кончиком пальца, и он тут же испачкался чем-то черным и жирным.
И это, вне всякого сомнения, была сажа.
Значит, Симпатичный был на горе возле фуникулера? Интересно, зачем? Любопытство замучило?
Есть такие люди, и их, кстати сказать, немало, — обожают быть свидетелями всяких катастроф. Хлебом не корми — дай порассматривать подробности… Вот и этот молодой человек, получается, полез на гору к сгоревшему фуникулеру за впечатлениями.
Любопытно, как же он все-таки умудрился испачкаться этой сажей? Ведь место пожара, по уверениям всех, кто пытался туда попасть днем, было оцеплено полицейскими. И туда никого, совершенно никого не пускали!
Глава 5
Во всех трех местных газетах были наконец напечатаны фотографии погибших. Как и предполагалось, владелец одного из отелей на следующий после пожара день заявил о пропаже постояльцев. Как раз троих…. Так личности сгоревших были установлены. Все они как оказалось, были иностранцами, приезжими из России, и находились в этой стране по туристическим визам. Полиция запросила о них необходимые данные.
Анна с некоторым любопытством рассматривала лица трех солидных, явно в возрасте, мужчин.
Любопытно было все-таки, отчего такие почтенные господа вдруг решили с утра пораньше покататься на фуникулере?
Поразгадывать эту загадку Светловой не дали. В дверь тихо постучали.
Впрочем, это был даже не стук. Так, легкое поскребывание. Будто приблудный котенок просит впустить его в дом.
Аня открыла дверь.
— Вы?
Девочка с изумрудными и оранжевыми прядками кивнула. Вид у нее был не то чтобы испуганный или несчастный. Какой-то прибитый!
— Проходите… — пригласила ее Аня.
Девушка вошла и огляделась.
— А ваш сын? — спросила она.
— Спит в соседней комнате.
— Я его не разбудила?
— Нет. Не волнуйтесь.
— Завидую вашему Киту. Ему рядом с вами наверняка кажется, что он в полной безопасности!
— Вы думаете?
— Уверена. Понимаете, у вас, Аня, такой вид… — Девочка замолчала.
— Какой?
— Ну, кажется, что вы — сильный человек. Кажется, например, что вы можете защитить.
— Благодарю за комплимент.
— Это не комплимент. Знаете, говорят, если у ребенка в детстве нет этого чувства безопасности, он всю жизнь будет несчастным человеком.
— Неужели?
— Правда-правда…
— Значит, Кит будет счастливым?
— Ага…
Дэзи взяла в руки газету, лежавшую на столе.
Страница была развернута как раз на портретах трех погибших во время пожара.
— Аня, а вы знаете, что тут под этими портретами написано?
— Откуда? Кое-что кое-как разобрала, поскольку некоторые слова на русские похожи. А так… Я ведь не знаю языка этой страны.
— А я вот знаю. Тут под этими портретами написано… Мне пани Черникова перевела… Тут написано, что все, кто общался с этими людьми или что-то знает о них, должны обратиться в полицию.
— Вот как? Понятное дело… Конечно, хорошо бы, если бы нашлись такие люди… Да только кто же их знает?!
Девочка повернулась к Светловой и посмотрела ей прямо в глаза.
— Я.
— Дэзи… Вы их знаете?!
— Возможно.
— Возможно?!
— И еще я знаю того человека, что умер в нашем отеле в восьмом номере.
— Вы? — Аня недоверчиво покачала головой. — Не может быть… Откуда? И почему вы ничего никому не сказали?
— Да, я его знаю. Вернее, знала. Это дядя Костя.
— Дядя Костя?
— Ну… Константин Сергеевич.
— Константин Сергеевич? Фамилия не Станиславский, надеюсь?
— Нет… Фамилия — Кубоцкий. Его звали Константин Сергеевич Кубоцкий.
— Константин Сергеевич Кубоцкий — гражданин Греции?
— Он русский.
— И… Насколько же хорошо вы его знали?
— Очень хорошо. Это друг нашей семьи. Если, конечно, можно так сказать.
— Что — сказать? Вы сомневаетесь, что он был другом?
— Нет, в этом я не сомневаюсь… Я сомневаюсь, что у меня была семья.
«Суровый приговор в устах ребенка…» — подумала про себя Светлова.
— Значит, этот Кубоцкий был близким вам человеком?
— Очень! — Дэзи вздохнула. — Как родной. Ближе не было. Папа и дядя Костя…
— А мама?
— Ну и мама… Разумеется! — Девушка опустила глаза.
— И вы хотите сказать, что те трое, что сгорели в фуникулере, вам тоже известны?
— Да… Впрочем, я все-таки не могу сказать точно…
— Как это?
— Мне кажется, что я видела их когда-то в близком окружении отца, когда бывала дома, в России.
Но точно сказать не могу: вокруг него всегда бывает так много людей. А я редко бываю дома. Но кажется все-таки, что эти люди были как-то связаны с папой.
— Чем?
— Я думаю, работой… Точнее, какими-то общими делами.
— Они что же, вы думаете, приехали сюда вместе с этим вашим Кубоцким?
— Я думаю, что да…
Светлова услышала, как в соседней спальне заворочался во сне Кит — верный знак, что скоро проснется.
— Дэзи… — Анна подавила вздох, — я ценю ваше доверие…, и все это очень интересно… Но я считаю, что вам лучше всего рассказать это в полиции… А еще лучше сначала вашему отцу. А ух он посоветует вам, что делать.
— Он не хочет меня видеть.
— То есть?! — Аня изумленно взглянула на свою собеседницу. — В каком смысле?
— Очень простом…. Он не хочет меня видеть! — повторила упрямо девушка.
И Светлова, с ужасом обнаруживая, что все больше ввязывается в историю, заметила на ее глазах слезы., — Может, поясните все-таки, в чем дело?
— Понимаете, я приехала сюда, в этот городок, именно потому, что мы договорились с папой здесь встретиться. Видите ли, мы уже давно не виделись…
