Ближе к Рождеству Бернард с головой ушел в дела. На столе скопилась куча бумаг, и он с радостью занялся ими, однако чувствовал, что рано или поздно опять окажется наедине со своими мыслями и тоской. Нет, он не собирался вести себя так, словно ничего не произошло. И тем не менее решил посвящать больше времени работе, скрывая свою слабость. Он вел свои дела честно, соблюдал деловую этику, был верен слову.
Конечно, находились и такие, кому Бернард не нравился, кто считал, что его следует поставить на место. В их глазах он слишком стремительно двигался к успеху. Его даже называли «железным» и «кровопийцей», хотя Бернард Дэниел был из тех, кто создает свой капитал собственным тяжелым трудом и проницательной предусмотрительностью. Теперь он владел почти половиной всей недвижимости в Пальмерстауне.
По мнению же людей солидных, он действительно всего добился благодаря собственной голове и рукам и, выбившись на самый верх, вел себя очень благородно. Поддерживал благотворительные начинания, жертвовал значительные суммы для того, чтобы с улиц Пальмерстауна исчезли бездомные, чтобы в городе было как можно меньше голодных матерей, детишек и стариков. Он никогда не злоупотреблял доверием кредиторов, не спекулировал деньгами малоимущих и подобных им инвесторов.
Бернард платил всем своим сотрудникам справедливое жалованье. И ни один рабочий из строительной корпорации Дэниела не беспокоился о том, что из-за болезни его выбросят с работы, больше того — каждый добросовестный работник ежемесячно получал приличную добавку к зарплате.
По утрам, разглядывая свою физиономию в зеркале, он видел тридцатипятилетнего мужчину, которого жизнь не очень баловала. От этого у него неприятно сжималось внутри.
Звонить Элине первым он не собирался. Вероятно, она повесила бы трубку или сделала выговор за столь запоздалый звонок. И все же по прошествии восьми недель после церковной панихиды по Сильвии он разыскал адрес Элины Таннер, намереваясь как-нибудь нагрянуть к ней домой. Неожиданный визит застанет ее врасплох и предотвратит упреки, которых не избежать по телефону. Что он ждет от этого посещения? Бернард надеялся, что еще не поздно возобновить их отношения, прервавшиеся довольно давно. Его не заботило, как это получится.
Наступил еще один грустный вечер из длинной череды зимних вечеров. Снегопад не прекращался весь день. При свете полной луны он разглядел ее маленький домик. За ним серебрилось покрытое льдом озерцо, которое жители этого района окрестили озером Сокровищ. Неплохое местечко, подумал он. В другое время он заинтересовался бы им основательно. Бернард не хотел предупреждать ее по телефону, как простой гость. Держа в руке элегантную шляпу, он явился сюда, чтобы выразить запоздалые извинения за интимную близость, которая явилась результатом его необдуманного поведения.
Элина не сразу открыла дверь. Бернард слышал, как простучали ее каблучки по лестнице, увидел ее тень, промелькнувшую в стеклянной двери черного хода.
Сказать, что она была удивлена при виде Бернарда — значит ничего не сказать. Элина не сразу поняла, кто находится перед ней, и, переступая порог, Бернард ничего не смог прочесть в ее глазах.
Однако чуть позже последовала бурная реакция, и едва ли это была радость. По всей видимости, Элина только что вошла в дом — она была еще в сапогах с высокими голенищами. Ее пальто было переброшено через перила лестницы. В руках она держала маленький пластиковый пакетик с адресом местной аптеки. Вероятно, незадолго до его прихода она вернулась оттуда.
Когда же до нее наконец дошло, что перед ней не призрак, а персона, глубоко ей антипатичная, Элина прижала к себе пакетик так, словно в нем находились величайшие сокровища. Ее глаза в испуге расширились.
— Ты следил за мной? — сдавленным голосом спросила она.
Он посмотрел на нее в замешательстве.
— С какой стати я буду это делать?
Она открыла рот, намереваясь что-то ответить, но подумала и промолчала.
— Слушайте, мисс Таннер, — начал он, но тут же спохватился, посчитав абсурдным обращаться к ней столь официально после всего, что с ними случилось. Он почесал затылок и снова посмотрел на нее. — Элина, я приехал потому, что меня интересует, как ты живешь.
— Интересует? — вызывающе переспросила она. — Что тебя интересует? Я в полном порядке.
Она была совсем не похожа на ту Элину, которую он нашел на Сент-Юлиане. Перед ним стояла женщина, близкая к истерике. Но ему не пришло в голову узнать, что с ней.
— Просто захотелось увидеть тебя, — развязно заявил он. — Мне следовало бы принести извинения за то, что произошло между нами на Сент-Юлиане.
— Ничего не произошло, — буркнула она, и щеки ее запылали. — И тебе не за что извиняться.
Он вздохнул. Ее ответ разочаровал его.
— А я очень рассчитывал на то, что мы посидим и поговорим нормально, как цивилизованные люди.
Казалось, его слова немного отрезвили Элину, заставили почувствовать, что она ведет себя слишком агрессивно. Элина попыталась взять себя в руки.
— Ну что ж, попробуем. — Она указала на открытую дверь в гостиную. — Там камин. Проходи, я только повешу пальто.
Дому лет пятьдесят, не меньше, предположил Бернард, и он явно не соответствует современным стандартам. Огонь в камине почти потух, в гостиной из-за множества щелей в стенах было свежо.
Присев на корточки перед каминной решеткой, он добавил поленьев в пирамидку дров. Затем осмотрел камин, чтобы убедиться, что дымоход открыт, расстегнул манжеты, закатал рукава и пошуровал лопаткой в жерле.
— О Боже! — воскликнула она, появляясь в дверях. — Я забыла предупредить: здесь нельзя ничего трогать. Камин чертовски дымит.
— Я понял, — сухо отозвался он. — Как тебе удается разводить нормальный огонь?
Она скривила губы и сморщила нос — гримаса показалась ему очаровательной.
— В сущности, я редко им пользуюсь.
— А зря. Камин — это здорово. Надеюсь, что не затрону твоих феминистских убеждений, если предложу отремонтировать его?
Улыбка Элины заставила его забыть, с какой неприязнью она его встретила.
— Была бы очень признательна. В холодные дни приходится включать электрообогреватель.
— Ты снимаешь этот дом? Если снимаешь, то твой хозяин отпетый негодяй и…
— Это моя собственность, — перебила она. — Если ты способен хотя бы самую малость облегчить мне заботу по его содержанию, это было бы просто замечательно.
— А продать ты его не хочешь? — Бернард оглядел дымоход и открыл заслонку пошире.
— Нет. Дом стоит дешево, а вот сад!.. — Она вздохнула. — Сад прекрасен, он компенсирует все недостатки в доме.
— Я ожидал от тебя именно такого ответа. Я же помню, как ты раскудахталась по поводу оранжереи у Геснеров.
Бернард сделал неверный шаг и сразу это понял. Помянув Геснеров, он напомнил ей то время, которое и он и Элина предпочитали забыть. Выражение ее лица, мягкое и открытое, сразу же посуровело.
