В тот вечер Элина не спустилась к обеду. Приняла горячую ванну, стараясь смыть с себя и позор, и боль. Внизу смеялись и танцевали, а она забилась под одеяло, пытаясь думать о чем угодно, только не о том, как совсем недавно на этом ложе они предавались любви.
Несмотря на то, что ночь была безлунной, раскачивающиеся под ветром фонарики в саду время от времени выхватывали из темноты соседнюю кровать. Подушки на ней были смяты, простыня сползла на пол. Казалось, что и на этой кровати только что происходила любовная схватка.
Стыд с новой силой охватил Элину, когда, против ее воли, в сладкой истоме заныло тело. Словно бы вновь жаркие руки Бернарда ласкали ее, гладили изгибы ее бедер. Эти прикосновения вновь разожгли в ней пламя желания. Как она могла позволить себе забыться?
Если бы Филлис не заболела и не согласилась отдать билет Сильвии, ничего бы не произошло. Хотя к чему кривить душой — она прекрасно знала, почему поехала именно с ней. С садистским удовольствием она слушала болтовню Сильвии о своем женихе. Рассказы эти вызывали у нее странную дрожь, и все потому, что ее давно влекло к Бернарду. И вот она получила его, хоть их близость оказалась какой-то постыдно мимолетной. И этот горький осадок, и чувство вины терзали ее душу. Хотелось кататься по полу и выть от отчаяния.
Однако вместо этого Элина продолжала лежать на кровати, а перед ее глазами, словно кадры кинохроники, снятой дотошным оператором, проходили картины минувших дней. Она запомнила все до мельчайших подробностей.
1
Элина догадывалась, кто так настойчиво стучал в дверь ее гостиничного номера. В нетерпеливом стуке как бы слышалось: «Что ты медлишь, почему заставляешь меня ждать?» Ее догадка подтверждалась тем, что накануне шеф местной полиции сообщил: Бернард Дэниел находится на пути к Сент-Юлиану. А местные жители никогда не позволили бы себе так остервенело ломиться в дверь. Они отличались необыкновенной деликатностью.
Под сильными ударами кулаков дверь жалобно потрескивала. Было ясно, что кто-то очень властный требовал немедленно впустить его и не считал нужным произнести обычную в таких случаях фразу: «Будьте любезны, откройте дверь».
Хотя Элина и была готова к появлению Бернарда, тем не менее столь бесцеремонный стук заставил ее в раздражении вскочить с кресла. Он мог поднять на ноги всю округу, переполошить гостеприимных хозяев.
Устремившись к двери, она успела по пути бросить беглый взгляд в зеркало, хотя знала, что прическа тщательно продумана, а платье сидит на ней безупречно. Но настроение молодой женщины было подавленным, на душе было тревожно. При сложившихся обстоятельствах иначе и быть не могло. К тому же любая встреча с Бернардом вызывала у нее необъяснимое смущение, даже робость. Но об этом мистер Дэниел никогда не догадывался.
Не заботясь о правилах приличия, он ворвался в комнату.
— Ну, мисс Таннер, — произнес гость ледяным тоном, — полагаю, вы довольны тем, что совершили. Невеста моя мертва, ее родители бьются в истерике…
— Это был несчастный случай, — пролепетала Элина, удивившись, что язык плохо ее слушается.
Она, хранившая множество только ей известных секретов, не имела никакого отношения к загадочной гибели Сильвии. Она не желала пускаться в длинные и путаные объяснения с человеком, который намеревался сочетаться браком с женщиной, погибшей несколько дней назад. Как произошло несчастье, Элина не имела ни малейшего представления, а потому толковать об этом с Бернардом сейчас, когда он так взвинчен, было бы просто неразумно. Он вынудил бы ее говорить какие-то слова, оправдываться. Для этого еще представится случай, а пока жених должен сам разобраться в обстоятельствах трагической гибели его избранницы. Ему следует немного успокоиться, прежде чем начинать расследование.
Но Бернарда захлестывали гнев и отчаяние.
— Вы можете называть то, что произошло, несчастным случаем или еще как-то, — прорычал он. — Что же касается меня, то я должен выяснить, не была ли с вашей стороны допущена преступная халатность, повлекшая ее гибель. По-моему, тут пахнет убийством, ни больше ни меньше!
Элина всегда гордилась своей выдержкой и уравновешенностью. Но сейчас, услышав чудовищный упрек, она смертельно побледнела, а ноги стали как ватные.
— Мистер Дэниел, — прошептала она, отшатнувшись, — до исчезновения Сильвии я постоянно находилась рядом с ней. Кто мог знать, какие планы были у нее в минувшую среду, она ни словом со мной не обмолвилась. Если не верите, справьтесь о моем алиби у шефа местной полиции. Ему доподлинно известно, что в гибели вашей невесты моей вины нет.
— К вашему сведению, мисс Таннер, я не шеф полиции, а потому имею основания обвинять именно вас. Если бы не вы, Сильвия была бы жива и здорова.
Вероятно все, что бы она ни сказала в эту минуту, выглядело бы как стремление оправдаться. Прикусив губу, Элина отвернулась к двери, ведущей на балкон. Снаружи кипела праздничная жизнь. Все вокруг — от прибоя, мягко накатывающего на песчаный пляж, до плавно покачивающихся от зноя кокосовых пальм — было пронизано звуками калипсо: внизу оркестр играл на стальных бочках.
Под ослепительным солнцем пламенели цветы гибискуса, наполняя тонким ароматом колеблющийся от жары воздух. Попугаи ара, усевшиеся на спинках пустых шезлонгов, переговаривались между собой, то расправляя, то убирая свои плюмажи.
Еще пару дней назад Элина наслаждалась этой красотой. И какой же нелепостью казалась смерть в этой располагающей к неге атмосфере! Трагедия, разыгравшаяся в карнавально-праздничной жизни, царившей на Сент-Юлиане, приобретала какой-то жуткий привкус.
Закрыв глаза, Элина старалась подыскать нужные слова, чтобы хоть немного утишить боль Бернарда. Изо всех сил, как ей казалось, он пытался скрыть свои страдания. А может, ей просто хотелось, чтобы он не очень огорчался из-за потери Сильвии?
Устыдившись своих мыслей, Элина не осмелилась задать вопроса, который мучил ее почти четыре месяца. Она вообще старалась поменьше думать об этом человеке.
— Поймите, мистер Дэниел, я не настаивала, чтобы Сильвия ехала со мной, — сказала она наконец. — Это была ее идея, ее собственное желание. Она утверждала, что ей необходимо сменить обстановку. Жаловалась, что не любит зиму и если не поедет со мной, то все равно отправится куда-нибудь одна.
— А вы никогда не задумывались над тем, что за этим стояло?
— С какой стати?! — не выдержала Элина, коротко вскрикнув, словно ей не хватило воздуха. — Она взрослый человек, у нее своя голова на плечах. Кроме того, никто лучше вас не мог знать, что она способна выкинуть…
Элине почудилось, что впервые потух холодный огонь недоверия в глазах этого мужчины, который в течение всего их не очень долгого знакомства относился к ней с явным пренебрежением. Сейчас она словно сумела заглянуть в его душу и понять, что в ней происходит. Она припомнила, что редко видела его улыбающимся даже в те дни, когда познакомилась с Сильвией.
