Мы сосредоточили огонь на приближающихся тварях, но они были адски быстрыми и проворными, так что большая часть наших выстрелов прошла мимо. Нам удалось задеть ближайшего из них, но он почти сразу же поднялся снова, в то время как остальные пронеслись мимо упавшего, не сбавив хода. И словно нам этого было мало, мы снова оказались под огнем вооруженных автоматами гибридов, заставившим нас пригнуться и не дававшим толком прицелиться. Глядя на истекающие слюной челюсти, я не имел ни малейшего сомнения в том, что все мы будем мертвы через считаные секунды, и, как это не раз бывало со мной в подобных ситуациях, обнаружил, что чрезвычайно подробно воспринимаю мельчайшие детали всего, что меня окружает.
Возможно, в другой ситуации я бы и не заметил едва ощущаемую дрожь камнебетона под подошвами ботинок, как будто что-то большое и быстрое передвигалось у меня под ногами. В любом случае я отчетливо помню, что ощутил эту легкую дрожь, но, прежде чем смог сообщить о своем наблюдении соратникам, осознал, что нечто новое происходит на дороге перед нами. Ярко-желтый грузовик-платформа на пути наступающих генокрадов, казалось, смещался и поднимался, так что на мгновение я заподозрил вмешательство какого-то варпового колдовства. Но затем машина приподнялась еще выше, и я увидел то, что стояло под ней.
— Благословение Императору! — проговорила Земельда со всей возможной искренностью, и, должен признать, вряд ли я был бы более удивлен, если бы упомянутый явился передо мной лично.
Грузовик отодвигало в сторону нечто обладавшее в целом человеческими пропорциями, но при этом полностью заключенное в изящно украшенный металл, отражавший сияние солнца и не оставляющий сомнений в своем благородстве. Меньший по размеру, чем доспех, используемый Астартес, тем не менее это был самый что ни на есть силовой доспех, причем изготовленный таким оружейником, уровень мастерства которого определенно произвел бы впечатление даже на Тобамори.[15]
Пока мы наблюдали, едва осмеливаясь поверить в то, что видим, золотой воин опрокинул тяжелый грузовик на головы генокрадам. С пронзительным визгом раздираемого металла две твари оказались размазаны о другие машины. Едкая сукровица просочилась между обломками, удостоверяя тот факт, что ни один из генокрадов оттуда внезапно не выберется.
— Откуда он появился? — спросил Юрген, и обычное для него выражение некоторого умственного затруднения на лице показалось мне в текущих обстоятельствах вполне обнадеживающим.
— Я бы предположил, что вот оттуда, снизу, — сказал я, указывая на крышку люка, лежащую на проезжей части поблизости от темной дыры в камнебетоне. — Должно быть, прошел через подземный город.
Для дальнейших предположений у меня времени не осталось, потому как выживший чистокровный бросился на золотого воина, и дыхание застряло у меня в глотке; но заключенная в доспехи фигура с легкостью уклонилась от существа, с едва ли не легкомысленной грацией, более приемлемой в бальном зале, чем на поле брани, захватила одну из оканчивающихся губительными когтями рук и с мясом вырвала ее из сустава. Генокрад завизжал и попытался вновь перейти в нападение, но враг, с которым он столкнулся, кажется, был не менее ловок. Увидев, что хитиновый ужас подбирается вплотную, загадочный воин опустил правую руку, в наручь которой, как оказалось, был встроен болтер. Одной короткой очереди хватило, чтобы от омерзительного существа осталось лишь грязное пятно.
— Ну что же, нам повезло, — сказал я, ради Земельды произнося слова как можно более непринужденно, но, впрочем, мог бы и не стараться. Она все еще была настолько ошеломлена неожиданным поворотом событий, что в данный момент вряд ли заметила бы даже самого Императора, если бы Он похлопал ее по плечу.
— Но кто это? — спросил Юрген.
Я пожал плечами:
— Полагаю, мы выясним в самом скором времени.
И правда, наш загадочный спаситель двигался к нам самым неторопливым шагом, задерживаясь лишь для того, чтобы избавиться от оставшихся гибридов короткими болтерными очередями. Они попытались, конечно, сражаться за свою жизнь, но это было по-настоящему бесполезное занятие, потому как их снаряды лишь отскакивали от сверкающей золотой брони, подобно летнему дождику.
Должен признать, что шип определенного подозрения пророс во мне, когда сияющая фигура приблизилась, позволяя мне оценить в полной мере все великолепие брони, в которую была облачена. Как я и предположил в самый первый момент, это была работа настоящего мастера, вне сомнений. Элегантность конструкции была очевидна для того, кто провел столько же времени, сколько я, слушая восторженные рассуждения Тобамори о той или иной техноадептовской игрушке. Заряды дробовиков не оставили на ней ни царапины, ни красота, ни сложность доспеха не понесли ни малейшего урона.
Броня не была, как показалось в первый момент, сделана целиком из золота (что, учитывая мягкость этого металла, в любом случае не предоставило бы ее обладателю значительной защиты). Золотой оказалась гравировка, покрывающая отполированную поверхность гораздо более темного металла и представляющая собой замысловатую филигрань, которая, в свою очередь, обрамляла переплетением лики святых и хорошо известные сцены из жизни Его, сущего на Земле. Вся эта красота, впрочем, не могла скрыть смертоносную сущность силовых доспехов, и дуло болтера на правом предплечье, а также легкое потрескивание и запах озона вокруг силового кулака на левой руке вместе являли молчаливое свидетельство разрушительной силы своего обладателя.
Фигура замерла в паре метров от нас и, к моему изумлению, обратилась ко мне по имени.
— Привет, Кайафас, — донеслось из вокс-аппарата на груди. Голос казался знакомым, хотя я и не мог быть до конца в этом уверен, пока золоченая перчатка не поднялась, чтобы поднять щиток шлема. С шипением разъединяющихся герметичных замков мне открылось очень памятное лицо, обрамленное золотистыми волосами. Мне предназначались широкая усмешка и играющая в бездонных голубых глазах чертовщинка. — Пора бы нам уже начать встречаться при других обстоятельствах.
Откровенно наслаждаясь изумленным выражением моего лица, Эмберли улыбнулась мне еще шире.
Глава четвертая
При всей скромности я должен все же заявить, что опомнился, учитывая все сопутствующие обстоятельства, необыкновенно быстро.[16]
Я вернул меч и лазерный пистолет на свои обычные места, а Юрген, закинув лазган за спину, отправился на поиски базовой аптечки, чтобы принести ее раньше, чем Найт истечет кровью. Лимузин, к счастью, оказался хорошо оснащен не только припрятанным вооружением, так что уже через несколько секунд мой помощник занимался тем, что срезал броню с юстикара с помощью боевого ножа. Найт выглядел все хуже и хуже, так что Юрген разломил у него под носом ампулу с нашатырем, находясь в блаженном неведении о том, насколько это бесполезное средство в присутствии его самого.
