— Для этого мы должны быть сущеглупыми, — совершенно излишне указал Юрген. — Здесь мы можем сдерживать их хоть целый день.
Это было истинной правдой: мы находились на позиции, которую могли защищать с легкостью, даже если занять ее у нас получилось благодаря удаче, а не здравому рассуждению; теперь, когда последние невинные прохожие (не считая Земельды) превратились в быстро удаляющиеся точки на горизонте, обороняться стало еще легче, поскольку любой, кто не был одет в форму юстикара, являлся очевидной мишенью. Мой помощник пожал плечами, развив свою мысль подробнее:
— Это если у них нет гранат или огнемета, конечно.
— Конечно, — эхом повторил я, ощущая, как по спине пробегает холодок ужаса при мысли о подобном.
Внезапно их тактика приобрела гораздо больший смысл — заставить нас держаться пониже, пока кто-то постепенно подбирается достаточно близко, чтобы перекинуть пару фраг-гранат через защищающую нас металлическую баррикаду. Это если некоторые из тех дробовиков, которые нападающие предпочитали в качестве оружия, не были заряжены снарядами инферно, в каковом разе им даже не требовалось приближаться, а лишь хорошенько прицелиться и начать делать из нас барбекю.
Я связался с Доузом:
— У кого-то, кого вы можете видеть, имеются при себе гранаты?
— Нет. — Голос его изменился, приобретя оттенок любопытства. — Я снова вижу движение в грузовике. Двое, может быть, трое. Обхожу их, чтобы лучше разглядеть.
— Соблюдайте осторожность, — произнес я, в то время как тот самый слабый голос, что желал предупредить меня о чем-то, уже просто-напросто кричал.
Дав пару выстрелов из лазерного пистолета в сторону неясного движения за синего цвета грузовым прицепом в четырех или пяти машинах от нас, я был вознагражден внезапной лихорадочной суетой — кто бы там ни был, он спрятался снова. Пара бессистемно выпущенных стабберных зарядов и целый град дроби простучали по нашему укрытию, когда я нырнул обратно, и все опять затихло.
— Определенно трое, передвигаются, укрываясь, — доложил Доуз через несколько мгновений. — Передвигаются быстро. Зубы Императора, а они шустрые! Иду наперехват.
— Не суйтесь туда! — предупредил я, потому как то подозрение, которое я все еще не хотел допускать в сознание, снова поднялось во мне, оставив зудящее ощущение страха где-то в самом низу живота.
Я раздраженно постарался стряхнуть это ощущение. Дела и так шли худо, без того чтобы хвататься еще и за призрачную опасность.
— Все в порядке, — заверил меня Доуз. — Они не знают, что я здесь. Я смогу снять одного из них, пока остальные… — Тут голос его поднялся до крика. — Император на Земле, что это за черт!..
Его вокс-связь замолчала.
— Вот они и двинулись, — возвестил Юрген с таким же спокойствием, с каким докладывал обо всем, начиная от того, что моя ванна готова, и до внезапного появления порабощающей орды демонов-поработителей, после чего открыл огонь из своего лазгана. Мгновение спустя он уже вновь нырнул в укрытие рядом со мной, принеся с собой мощный заряд личного благоухания, и скривился: — Кажется, отступать не намерены.
— Да уж, тут ты не шутишь. — Земельда припала к земле с другой стороны от меня, с бледным лицом.
Град направленного огня разрывал воздух над нашими головами, и я мог только надеяться, что у Найта тоже хватит здравого смысла, чтобы не высовываться.
— Они не пытаются убить нас, — произнес я, вовсе не утешенный этой мыслью. — Все это предназначено лишь для того, чтобы не дать нам стрелять в ответ.
— Ну, это у них получается. — Челюсти Земельды мрачно сжались. — Но зачем?
— Для того, чтобы они могли приблизиться. Они, должно быть, знают, что подмога к нам уже идет, так что должны закончить все быстро.
Юрген кивнул:
— Мы называем это подавляющим огнем. Когда он прекращается, противник готов что-нибудь предпринять.
Мы поглядели друг на друга с мрачным пониманием.
— Так что, как только он прекращается, начинаем стрелять мы, — объяснил я, стараясь все упростить для гражданской. — Стреляй во все и вся, что может показаться представляющим угрозу. Ясно?
— Ясно. — Земельда, казалось, стала зеленее своих волос, но все же кивнула.
— Отлично.
И как раз тут шум прекратился, и мы, как один, поднялись, выискивая себе цели. Юрген нашел одну сразу же, и это были две женщины, вооруженные автоматами, которые устремились к нам с яростью берсерков. Одна была в одежде медика, а если точнее, то санитарки, другая же в рабочем халате цвета морской волны, который смазывал очертания ее тела, но все же недостаточно, чтобы скрыть некую едва различимую неправильность, которая, впрочем, стала вполне очевидной, когда из-под полы высунулась третья рука, дабы заменить опустевший магазин.
— Гибриды генокрадов, — произнес Юрген, сразу же узнав, кто перед нами, потому как участвовал в нашей стычке с их собратьями на Гравалаксе, и открыв огонь в полностью автоматическом режиме, так что обеих накрыла густая метель лазерных зарядов.
Лжемедичка упала, и разошедшаяся одежда на груди позволила увидеть защитные хитиновые пластины, в то время как чудовище с тремя руками снова нырнуло в укрытие за брошенным автомобилем. Земельда с выражением ошеломления и ужаса на лице принялась превращать борт машины в дуршлаг зарядами из стаббера. Краем глаз уловив молниеносное движение, я повернулся как раз вовремя, чтобы упредить выстрелом из лазерного пистолета еще одного нападавшего, одетого столь же безвкусно, как и давешний парень с дробовиком. Заряд угодил нападавшему прямо в лицо. Он заверещал и, выгнувшись назад, рухнул с крыши ассенизаторского грузовика с мокрым шлепком, словно кусок сырого мяса, а в это время еще один террорист в спецовке прыгнул ко мне, раскинув ощетинившиеся когтями руки, готовясь рвать и кромсать. К несчастью для него, у моего цепного меча радиус действия был гораздо шире, чем у его рук, так что он упокоился в виде нескольких отдельных кусков прежде, чем успел подобраться достаточно близко.
— Что это за уроды? — спросила Земельда, все еще играя в морской бой с гибридом, спрятавшимся за машиной, в то время как Юрген пытался уловить момент для прямого попадания по очередному «медику».
— Ксеносы, — отозвался я, — от скрещения с людьми, которые даже не знали, что заражены чужеродными генами. Мы находили их на многих мирах по всему сектору.
Я кинул взгляд вверх и застыл. Три чистокровных генокрада неслись в нашу сторону, перепрыгивая через горы скопившегося на автостраде металла, со злобной уверенностью охотничьих собак, учуявших кого-то маленького и пушистого. Я крутанулся к Юргену:
— Забудь о гибридах!
Даже будучи чрезвычайно опасными, гибриды теряли всякую значимость в сравнении с этой угрозой. На борту «Порожденного проклятием»[14]я видел, как чистокровные прорывают насквозь терминаторскую броню, и знал, что, стоит им подобраться на расстояние удара, мы все будем мертвы.
