избушкой Яги, мир вдруг стал одинаково тёмно-бурым. Не было ни единого просвета, высокие стволы и кроны закрывали небо, так что свет не доходил до земли. Чем дольше шла Ярослава, тем темнее становилось вокруг. Хотя глаза и привыкли к постоянному сумраку, но казалось, что он становится гуще, словно вокруг не воздух, а жидкость. В какой-то момент даже стало тяжело дышать. При этом с каждым шагом Яре было только холоднее, будто она попала в могильник.
Идти тоже тяжело: как и говорила Яга, земля была жёсткая, каменистая, острая. То отдающая ледяным холодом, то чавкающая скользкой болотной жижей и грязью. В темноте было невозможно понять, куда наступать безопаснее. Всё в Мёртвом лесу оплетали корни: запутанные, жуткие, чёрные, цепляющиеся за обувь и одежду.
Несколько раз Яра спотыкалась и падала, но поднималась, несмотря на усталость, и шла дальше. Сидеть и отдыхать было попросту страшно: в лесу царила тревожная тишина, в нём не было больше ни одной живой души, но девушке всё равно всё время мерещилось, что корни ползут к ней, шевелятся, норовят схватить жертву и утащить на растерзание… Кому? Кто может знать, что в этом лесу творится? Лучше уж быстрее пройти его, добраться до нужного терема и надеяться, что не все земли Нави похожи на это место.
Долго ли, коротко ли продиралась Ярослава через лес. Ботинки уже потрепались и местами были разодраны, но ещё не износились окончательно. Лес тоже не менялся, и терема видно не было. В этих тихих и жутких землях совершенно не ясно, как движется и идёт время и как долго придётся блуждать.
Вдруг Яра заметила вдали за деревьями тонкую белёсую фигуру. Она дико завизжала от страха. Фигура колыхнулась и исчезла прямо в воздухе. Дрожа всем телом, кутаясь в тёплую одежду, Ярослава осторожно пошла дальше, замечая, как впереди появляется всё больше прозрачных тонких фигур, как они становятся ближе. Вскоре она поняла, что всё это – люди. Их тела колыхались в воздухе, как будто на ветру, хотя лес был неподвижен.
Поначалу Ярослава шарахалась от каждого бледного сгустка, но затем привыкла и начала вглядываться в них. Некоторые с любопытством смотрели на неё, пролетая мимо, но у большинства взор был невидящий. У многих были странности: лица или тела казались перекошенными, сломанными, страдающими. У других были заметны следы страшной смерти: торчащие топоры или ножи, отрубленные руки и ноги, рассечённые надвое лица… Кто-то беззвучно кричал или корчился. Самый странный, в длинном плаще, был переломан и завязан в узел, поэтому не шёл, а катился, злобно мигая красными глазами. Практически все души здесь страдали и ничем уже не интересовались.
«Кажется, это не просто Мёртвый лес… Здесь оказываются все неупокоенные», – догадалась Ярослава.
Мёртвых душ становилось все больше. Некоторые окружали Яру, зависали перед ней, протягивали руки, что-то шептали. Кто-то говорил беззвучно, других было лучше слышно и видно более отчётливо. Если они пытались прикоснуться к Яре, то она ощущала лишь слабый холодок и дрожь, как будто подул ветерок. Но вреда они не причиняли, и это успокаивало.
Вдруг Ярослава заметила знакомое лицо. То был торговец, который часто проезжал на запряжённой повозке мимо их деревни. Обычно он совершал один и тот же путь по кругу, из города до всех ближайших поселений, но в последнее время вдруг пропал. Из спины у призрачной фигуры торчал топорик, а голова подозрительно шатко болталась на плечах. Яра вскрикнула и тут же спохватилась, что не стоит привлекать лишнее внимание мертвецов. Но торговец не обернулся, чинно проплыл мимо и скрылся в лесной тьме. Ему теперь целую вечность предстоит развозить свои товары.
Увидела позже девушка ещё одно знакомое лицо – пожилую бабушку из своей деревни. Умерла она холодной зимой несколько лет тому назад, тихо и одиноко, в своём доме. Нашли не сразу, уже по весне. Лицо её было мутным, да и Яра помнила плохо, так что узнала не сразу. Эта душа, казалось, вообще никого и ничего уже не видела, смотрела вперёд слепыми глазами, тихо уплывая в никуда.
«Ну дела… Надеюсь, недолго осталось ходить и больше знакомых здесь я не замечу», – настороженно думала Яра, прокрадываясь сквозь лес, полный духов.
«Ярослава…» – услышала она шёпот над левым ухом и обернулась.
Сначала ничего не было видно. Потом в темноте нарисовалась фигура девушки. Лицо её было чем-то похоже на лицо самой Яры, только было оно очень резким, черты – острыми, как кинжалы, глаза – чёрными. Надет на ней был дряхлый балахон. Распущенные длинные волосы свисали неприятными сальными космами сероватого цвета. В руке она держала две длинные толстые верёвки, концы которых прятались за спиной.
– Ты Чернава? – спросила Яра, не понимая, кто перед ней. Видение казалось абсолютно незнакомым и одновременно знакомым до боли.
– Родную мать не признала, Ярослава? – Мертвячка страшно захохотала, оскалив остренькие зубы.
Ярослава шарахнулась в сторону, споткнулась о корень и упала. Тут же вскочила и ринулась бежать прочь. Ободранные локти и колени саднили, носок одного ботинка окончательно продрался, сумка нещадно била по ногам. Девушка бежала, не оглядываясь, не замечая, как по пути рассыпаются на части и собираются вновь сбитые ей прозрачные человеческие фигуры. Но никто не пытался её схватить и остановить. Когда бок пронзило острой невыносимой болью, Яра начала задыхаться и упала на огромные корни дерева. Здесь она уселась, чтобы отдышаться, постепенно переваривая увиденное, пытаясь понять, почему мать её так напугала.
«Ведьма! Страшная! Злобная ведьма…»
– Ау-у-у! – издевательски пропел женский голос, и призрачная фигура появилась прямо из-за дерева, под которым сидела Ярослава.
– Поди прочь! Не трожь меня! Чур тебя, ведьма! – испуганно захрипела девушка, отползая подальше.
– Да кто ж тебя тронет, коль ты живая, а мы – мёртвые? Неужели ты не в мать пошла да глупой уродилась, Ярослава? – продолжала издеваться жуткая мёртвая женщина.
– Я сюда по делам пришла, чтобы отца спасти от хвори. И не стой у меня на пути, кем бы ты ни была! – Яра набралась храбрости, выплюнув в лицо матери всю горечь и обиду за то, что та их бросила много лет назад.
– А я тебе и не собираюсь вредить и мешать. И как я вообще могла стоять на пути твоём, если ты сама не знаешь, куда и зачем идёшь? – елейным голосом пропела ведьма. – Ты же кровь моя, не враг я тебе. Я ещё при жизни исходила столько троп и дорог в Нави, сколько тебе и не снилось. Я могу обучить тебя, как в Нави остаться и как к живым
