раз вспомнила, как в ночь убийства не успела вовремя сбежать из покоев старшей жрицы. Как пряталась в потайной нише, ожидая, что полицейские вот-вот найдут ее. За убийство старшей грозила виселица, и жизнь Меган зависела лишь от добросовестности следователей. Реши они тщательно обыскать комнату покойницы, и рыжеволосой было бы несдобровать. Несколько часов девушка стояла ни жива, ни мертва, боясь дышать.
И после того, как смогла улизнуть незамеченной, еще долгие недели вздрагивала от каждого стука в дверь. Все боялась, что вот-вот вскроется, что это по ее вине погибла старшая жрица.
К счастью для Меган, в убийстве обвинили управляющего. Всплыла колоссальная недостача, кто-то из слуг заявил, будто старуха узнала о том, что управляющий ворует, и потребовала немедленно возместить всю сумму. А тот, в свою очередь, решил избавиться от хозяйки.
Дело закрыли. Тем более что по официальной версии старшая погибла от сердечного удара. Красиво, благородно, как и подобает достопочтимой жрице.
Меган должна стать новой Верховной! Слишком многим пришлось пожертвовать. Слишком сильно запачкать руки. И это, не говоря о подкупах магистров. Столько денег и сил вложено в победу. Нельзя допустить, чтобы Тея выиграла.
На следующий день Меган вновь встретилась с Клавием. Надо сказать, что юноша начинал ей нравиться все больше и больше. Присмотревшись к нему повнимательнее, жрица отметила, что парень весьма недурен собой, ладно сложен. Слишком молод, особенно для той, кто с юных лет привык, что все ее любовники были значительно старше. Но было в этой юности что-то притягательное.
Не укрылось от Меган и то, как другие девушки посматривают на Клавия. Горничные то и дело бросали пылкие взгляды в адрес библиотекаря и завлекательно улыбались, надеясь на ответное внимание красавца. Однако он был целиком сконцентрирован на рыжеволосой подопечной. Для Меган по-прежнему оставалось загадкой, какие цели преследовал юный помощник, но он определенно имел зуб и на Ярена, и на Орден в целом. Но, что еще важнее, библиотекарь умел не только собирать важную информацию, но и знал, как ей можно распорядиться.
— Баргос! — жрица влетела в келью наставника. — Я знаю, что делать с Теей!
Встреча с Клавием оказалась на редкость плодотворной и сулила легкую победу в испытательной неделе.
— Если ты об убийстве…
— Нет-нет! — замахала руками жрица. — Тея останется жива. Но план! Он великолепен! Мы сделаем так, что она сама откажется от сана Верховной! И тогда не придется проходить Лабиринт. Можно будет объединиться с другими жрицами и надавить на магистров, требуя вернуть стандартные испытания. И все, победа будет у меня в руках!
Глава 4. Мошенник
Удивительной природы оказалась иривийская магия. Вроде и пустыня кругом, а меж тем фермерские земли выглядели сочными оазисами: зеленые поля, пышные сады, возле каждого дома цветочные оранжереи. Хозяйки соревновались меж собой, стремясь переплюнуть друг дружку в пестроте клумб. Казалось, будто огромный ковш вырезал пласты земли из живописных долин и по нелепой причуде разместил их в серых барханах.
— Как же так, — недоумевал Рурык, общаясь с фермером через забор. — Откуда могла взяться зелень среди песков?
Фермер — коренастый мужчина лет пятидесяти, загорелый, с мозолистыми руками, лысой головой, в пыльных линялых штанах и клетчатой рубахе стоял, опираясь на дощатый забор. В правой руке хозяин держал старые вилы с налипшими комьями земли. Рурык опасливо поглядывал на эти вилы, чем вызывал добродушную усмешку фермера.
— Вот вас, иностранцев, сразу видать, — отвечал землевладелец. — Помню, лет пять назад в наши края привозили этих, лупоглазых, тех, что с крыльями-то. Вот же выродились уроды, спаси и сохрани пресвятая Денея, — на этих словах мужчина осенил себя кружью. — Так летунов этих ко мне, значится, привезли. У меня ж самое большое хозяйство во всей Канзе. Да-а-а… Еще от деда досталось. Так эти крылатые тоже все ходили, глаза пучили, курлыкали меж собой. Ихний переводчик и спрашивает, мол, как это вы так на песке да сады такие вырастили? А на чем же мне еще, спрашивается, выращивать? Земля-то у нас какая?
— Магическая? — дал ответ Рурык.
Фермер лишь раздраженно махнул.
— Да при чем тут это? Магическая она по всей Иривии. Я тебе не о том толкую. В наших краях только и можно что овощи растить да скотину пасти. Почва ни на что другое не годится. И то, вишь, как себя ведет? Сушится, окаянная. Никакого с ней сладу нет.
— Почему ж она сушится? Климат жаркий? — предположил Рурык и тут же смолк, поняв по одному только взгляду хозяина, что глупость сказал.
— Нормальный у нас климат, — буркнул фермер. — Ты вот как себе представляешь добычу магии?
— Ну…
— Гну! — резко оборвал мужчина и недобро стукнул вилами оземь. — Туристы… Понаедут, ниче не знают. Думаешь, магия она так просто в земле лежит? Бери и пользуйся? Да как бы не так! Ее ж сперва пробудить надо, на поверхность вывести, собрать. Думаешь, чего пески появляются? Это тебе вот оно не то. Не в Савениях этих ваших. У нас магия она такая. Где-то жизнь дает, а где-то забирает.
Рурык торопливо поддакнул, и фермер зарядил лекцию с удвоенным энтузиазмом:
— Я, между прочим, магическому земледельству с детства учился! Да-а-а… Отец объяснял. А тому дед показывал, а тому прадед. И так до восьмого колена. Чего до того было — не знаю, врать не буду. А только говорят, что предок мой еще при самой Денеи-матушке служил, в саду еешнем цветы выращивал. И не криви морду. Цветы — это тебе не халам-балам, тут знаешь какое мастерство нужно? А предок, считай, первым во всей империи был. Во-о-от, — протянул фермер и умолк, забыв, к чему он это рассказывал.
Рурыка хвастовство собеседника не столько восхитило, сколько обескуражило. Конечно, еще живя в Савении он знал, что добыча магии оказывает губительное влияние на континент, но лишь сейчас, посмотрев и на рыбацкий городок, к которому прибило шлюпку, и пройдясь по пригороду, он наглядно увидел, как сушится почва.
Матушка, рассказывая о далекой Иривии, откуда шел их род, говорила, что край тот богат и зелен, деревья там растут не за годы, а за недели. И можно собирать урожай по десять раз за год. И счастливы те, кто живет в этом благословенном месте.
Отчего далекие предки покинули столь многообещающий континент, история умалчивала. Тем более, что ни матушка, никто другой ни разу не видели Иривии, и знали о ней лишь по рассказам, передающимся из поколения в поколение. Лишь Рурыку хватило решимости и азарта переплыть океан, чтобы увидеть материк собственными глазами. К тому
