где и как часто закупаете продукты.
Я оборачиваюсь и киваю Лесу. Он понимает меня с полуслова и идет осматривать кухню, пока мы с Горри направляемся в кладовку. А там…
Батюшки! Еды-то полно! Овощи, фрукты, какая-то рыба. Помещение соединяется с улицей дверью, а там вечная зима. Тут, получается, вечный холодильник, который не потребляет энергию. Ну да, пришлось заходить со свечой, потому что окон нет, но с ее светом я прекрасно вижу, что от нас утаивают целые ящики с едой. Сколько слуг в замке, человек тридцать от силы? Тут хватит еды на целый месяц, чтобы кормить роту человек в сто!
Перемолотая мука, молочные продукты, яйца, молоко, даже огромная головка сыра размером с реальную голову. Зелень, капуста, все на месте. Только почему все оно лежит здесь, а не на наших тарелках?
— Продукты привезли всего три дня назад, госпожа, — оправдывается Горри. Я потираю плечи — в кладовке холодно, и от этого еще злее.
— Я вчера очнулась от болезни, и мне принесли два жалких яйца. И сегодня утром. А вчера я ела кашу из навоза, судя по вкусу. Почему ничего из этих продуктов не подали?
— Я стараюсь распределить запасы между всеми в замке равномерно…
— Блаблабла, — прерываю я повара и резко возвращаюсь на кухню. — Лес, что у тебя?
— Парни ели только вчера вечером, — отчитывается внук. Молодец, сообразил, что нужно у них спросить, пока их шефа нет рядом.
— Эти оболтусы и так воруют во время готовки! — возмущается Горри, но я тут же заставляю его поперхнуться от удара по жирному животу.
— Тут сразу видно, кто жрет во время готовки, а кто нет. Ребят — накормить. Хотя нет… Вам, Горри, я не доверю даже приближаться к кладовке. Ты, — указываю на одного из поварят. — Сможешь к вечеру сделать нормальный ужин? Не только для меня, для всех. Супчик там какой-нибудь.
— Сделаю, Ваша милость, — кланяется он.
— Отлично. Побудешь заместителем повара, пока я подыщу нового.
— Нового? — вскрикивает от возмущения Горри. — Меня нанимал граф Ривверд, не вам меня увольнять.
— А вы что, собираетесь оспаривать мои приказы? — театрально удивляюсь я. — Я действую от лица графа. Он лично попросил меня взять управление дворцом в свои руки. Или вы решили оспорить его слово? Тогда идите и свяжитесь с ним, потратьте драгоценную кровь графа, чтобы пожаловаться на его же приказ.
Горри аж вспыхнул от возмущения.
— Уверена, такого прекрасного повара, как вы, оценят в каком-нибудь другом месте. Сегодня же вас не должно быть во дворце, — бросаю напоследок я и выхожу. Внук вылетает вслед за мной.
— Ба… Точнее, Леотта, ну ты прям вспомнила молодость, типичная злая училка, — говорит он с восхищением.
— То ли еще будет, мой милый. Мы тут наведем порядок.
…пока не приедет мой муж и не прикажет меня обезглавить за самоуправство.
Глава 6. Народная нелюбовь
— Ба, а ты не боишься ехать к этим людям? — спрашивает Лесандр.
Мы едем в карете в город. Одних нас, разумеется, никто не отпустил, особенно после недавнего покушения, поэтому нас сопровождает тот воин, который обучает моего внука и других юношей дворца. Оказалось, тренируются там почти все, чтобы в случае чего у графа Ривварда была охрана.
Стража едет позади кареты, кучер управляет лошадьми, поэтому нас с Лесандром никто не слышит.
— Боюсь, — честно признаюсь я. — Но так нужно. В этом мире, похоже, нет нормальных судов, признаний добиваются пытками. Я хочу хотя бы понять, что можно исправить.
— А вдруг они опять нападут?
— Нас обещали охранять.
Некоторое время мы едем в тишине. Я поглядываю в окно, занавешенное небольшими шторками. Пейзаж на улице меняется неестественно-быстро. Только недавно мы отъезжали от ледяного дворца Северного графства, и было так холодно, что я вновь надела белую шубу. Теперь же ее приходится снять, потому что температура быстро повышается, и спустя полчаса мы уже едем по дороге между высушенными полями. Редкие деревья стоят сухими, почти без листьев, только какая-то желтая трава да сорняки проклевываются через почву.
Поверить в это сложно. Я почти сорок лет объясняла детям в школе, что есть определенные климатические зоны, что переходы между ними не могут быть резкими. И тут — всего полчаса дороги перенесли нас из вечной зимы в засушливый край.
— Я говорил с ребятами, с которыми тренируюсь, — продолжает разговор Лесандр. — Они все называют меня драконом, рассказывают, что однажды я смогу превращаться в настоящую огнедышащую ящерицу. Прикинь? Я — дракон! В школе бы все обалдели.
— И когда же начнется эта трансформация? — с беспокойством спрашиваю я.
— Не знаю. Говорят, лет с десяти я должен был уже научиться. Нет каких-то специальных уроков или чего-то такого, просто это знание должно было прийти ко мне само. Но я походу самый отсталый из всех драконов в мире. Мне уже четырнадцать, и никаких намеков на трансформацию. Только раны заживают быстро, вот и все плюсы.
— Это уже немало, Лес. Мне хотя бы не нужно беспокоиться, что ты подцепишь какую-нибудь болячку.
— Это круто, да. Но где мои крылья? Неужели я смогу летать?.. — мечтательно произносит Лесандр и тоже отворачивается к окну, как будто пряча глаза.
— Когда вернется граф, можешь спросить у него. Он же дракон, вдруг чему научит.
— Не знаю, ба… я его побаиваюсь. Я же никогда не видел своего настоящего отца, даже не знаю, как надо себя вести.
Увы, это правда. Моя дочь не удосужилась познакомить их даже по видеосвязи. Чего и говорить, она и сама видела Сашку только на фотографиях да несколько раз в скайпе, когда он заходил в кадр. Я всегда чувствовала, как ему горько от этого, что даже родные родители его знать не хотят, но поделать с этим я ничего не могла. Разве что самой заменить и маму, и папу.
Мы проезжаем небольшие селения и еще через час добираемся до города. Я начинаю ненавидеть свои пышные юбки еще больше, чем прежде — Лисса буквально заставила меня надеть не простое домашнее платье, а более парадный костюм, чтобы «народ видел ваше величие», но сейчас я почти задыхаюсь. И от стягивающего грудь корсет, и от нескольких слоев юбок.
Карета останавливается, и к нашему окошку подскакивает сопровождающий охранник.
— Госпожа, мы почти в городе. Куда направимся в первую очередь? — спрашивает он.
План на сегодня насыщенный. Но я буквально не в состоянии думать от духоты, и потому говорю:
— В первую очередь к портному. Или портнихе, кто тут у вас.
— Хорошо, Ваша милость, — отвечает всадник, и
