подождать еще немного.
— А, друг Лекаан! — окликнул его Грабулли с носа «Солнечной Рыбы», коверкая произношение имени Лукана в своей обычной манере. Капитана безошибочно можно было узнать по красному бархатному камзолу, который, как он утверждал, был подарком какого-то принца, хотя Лукан подозревал — судя по выцветшим пятнам и плохому качеству кружев — что на самом деле Грабулли купил его на блошином рынке в каком-то отдаленном порту. — Просто замечательно, что ты присоединился к нам. Прекрасный день, а?
Возможно, если у тебя нет похмелья. Но, поскольку оно было, солнце казалось слишком ярким, а голубое небо — слишком сияющим. Тем не менее, ветерок, который обдувал Лукана и ерошил его волосы, оказался эффективным средством от головной боли. Он лениво помахал в ответ и пошел по палубе, изо всех сил стараясь не встречаться с командой, которая тянула канаты и перекликалась на своем особом певучем диалекте, который, казалось, почти полностью состоял из оскорблений. Матросы «Солнечной Рыбы» были изобретательными ребятами, когда дело доходило до ругательств, что они и продемонстрировали, когда Лукан обчистил их в карты. Он огляделся, но не увидел никаких признаков горничной. Без сомнения, она появится позже — без кинжала, конечно. Впрочем, это не имеет значения, подумал Лукан, поднимаясь по ступенькам на нос. Проклятый гранат все равно был подделкой...
— Утреннего солнца тебе, друг Лекаан, — сказал Грабулли, ухмыляясь сквозь свою черную косматую бороду.
— И тебе вечерних звезд, — ответил Лукан, завершая традиционное талассианское приветствие, и присоединился к пожилому мужчине, стоявшему у порочней. Он до сих пор не был уверен, когда именно раскрыл Грабулли свое настоящее имя — без сомнения, это произошло во время одной из их ночных попоек, когда ром развязал ему язык и ослабил бдительность. Возможно, именно этого Грабулли и добивался с самого начала, а его собственные небылицы просто служили прикрытием, пока алкоголь делал свое дело. Или, может быть, алкоголь делает меня параноиком.
— Ты выглядишь задумчивым, — сказал Грабулли, хлопнув Лукана по груди тыльной стороной левой ладони. — И еще бледнее, чем обычно. Он нахмурился. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Я в порядке.
— Ну же, расскажи мне, что у тебя на уме.
Я и так рассказал тебе слишком много.
— Мне просто интересно, что такого важного случилось, что разбудил меня в такой нечестивый час.
Капитан ухмыльнулся и указал на горизонт:
— Посмотри сам.
Лукан прикрыл глаза от солнца и, прищурившись, посмотрел на просторы океана. Нет, не только океана — вдалеке виднелись темные очертания гор.
— Земля, друг Лекаан! — Грабулли хлопнул Лукана по плечу. — Мы причалим в Сафроне в течение часа. И мы прибыли на два дня раньше запланированного срока, как я тебе и обещал.
— Ты сказал три дня.
— Я должен попросить у тебя прощения, но я сказал два.
— Ты сказал три, а потом три раза стукнули бутылкой рома по столу, просто на случай, если я не совсем понял твою мысль. А потом прокричал это еще раз, когда я не выглядел убежденным.
— Два дня, три дня... — Грабулли надул щеки и пожал плечами. — Какое это имеет значение? Вряд ли есть какая-то разница, так?
Лукан улыбнулся, представив, как капитан использует тот же подход к таможенникам. Неудивительно, что торговая компания Тамберлин выжгла на нем свое клеймо.
— Ты, — сказал он, снова переводя взгляд на горизонт, — негодяй.
Грабулли расхохотался:
— Вот с этим я могу согласиться!
Пока капитан «Солнечной Рыбы» расхаживал по палубе, отдавая приказы своей команде, начавшей последние приготовления к заходу в порт, Лукан оставался на носу и наблюдал, как приближаются далекие горы. Прошло полчаса, прежде чем он, наконец, увидел знаменитую достопримечательность Сафроны — башню Фаэрона. Башня возвышалась над морем посреди залива Сафроны — мрачное сооружение из таинственного черного материала, который фаэронцы использовали во всех своих постройках.
Когда «Солнечная Рыба» подошла ближе, Лукану пришлось вытянуть шею, чтобы охватить взглядом всю башню — ее высота, должно быть, превышала двести футов. Поверхность казалась гладкой, как стекло, за исключением самых верхних этажей — те торчали наружу, как черные сломанные пальцы, словно внутри что-то взорвалось.
— Эбеновая Длань, — пробормотал Лукан. — Она впечатляет больше, чем я себе представлял.
— Лучше веди себя прилично в Сафроне, друг Лекаан. — Грабулли сплюнул через перила. — Ты же не хочешь оказаться в этом месте.
— Что ты имеешь в виду?
Капитан указал пальцем:
— Смотри сам.
Когда «Солнечная Рыба» проплывала мимо башни, Лукан увидел несколько весельных лодок, покачивающихся на волнах у ветхого деревянного причала. Две фигуры в черной униформе, отделанной серебром, тащили между собой третью фигуру — мужчину в грубой тунике со связанными руками. Он сопротивлялся, пока они взбирались по ступенькам, которые поднимались от конца причала и вели к арочному проему. Когда мужчину потащили внутрь башни, он запрокинул голову, широко раскрыв рот, но его крик не долетел до «Солнечной Рыбы». Взгляд Лукана переместился на стяг, висевший над входом — скрещенные серебряные ключи на черном фоне.
— Чей это символ? — спросил он.
— Инквизиции Сафроны, — ответил Грабулли, и его лицо потемнело. — Защитники закона и порядка в этом прекрасном городе, или, по крайней мере, они хотят, чтобы мы так думали. — Он снова сплюнул за борт. — Ты не захочешь связываться с ними, друг Лекаан.
— Не собираюсь. Значит, они используют Эбеновую Длань как тюрьму?
— Вот именно. И, к тому же, как отвратительную тюрьму. Истории, которые я слышал... — Талассианец покачал головой. — В любом случае, — продолжил он, и его улыбка вернулась, когда он указал на приближающийся город. — Вот Жемчужина Юга, Мать Городов!
Лукан снова обратил свое внимание на Сафрону. Залив имел форму полумесяца, и город раскинулся вдоль него и простирался до подножия гор — туманный гобелен красных черепичных крыш и бесчисленных бронзовых куполов, сверкающих в лучах утреннего солнца. Грабулли указал на самый большой купол, расположенный недалеко от центра города.
— Дом Леди, — сказал он с притворным почтением в голосе. — Где Леди Семи Теней судит всех нас. — Он рыгнул. — Если ты веришь в подобные вещи.
— Значит, ты не из верующих? Я потрясен.
— Я верю в прочность стали, друг Лекаан! В цвет мужества, в...
— Язык лжи?
Грабулли ударил его по руке, немного сильнее, чем нужно:
— Вот именно! Ты умный мальчик.
Лукан поморщился, когда ром в его желудке выдал еще одно предупреждение. Не такой уж и умный. «Что это за место?» — спросил он, указывая на величественное здание с башенкой, которое венчало мыс в восточной части залива и
