Именно с ним мы и отправимся в Чёрные Пески, потому что некроманты собирают этот налог по воздуху. Тут главное успеть в этом месяце.
— А если не успеем? — нервно спросила ужасная женщина.
— Придётся ждать ещё месяц, — прошелестел колдун.
Зиру прикусила губу, но кровь почти не вытекла из ранки. На востоке мира большинство народов пользовались аунуанским календарём, в котором год делился не на двенадцать, а на двадцать два месяца, так что, в случае опоздания, они потеряют примерно… две недели!
— Нет, нам нельзя опаздывать! Индаль и так задержал нас сверх всякой меры!
— Ночь — лучшее время для движения, не желаете ли продолжить путешествие, пока солнце вновь не поднялось?
* * *
Всю ночь Рокурбус нёсся по цветным землям, огибая границу жёлтых песков. Постепенно этот сказочный пейзаж надоел Зиру до тошноты, благо она давно ничего не ела. А вот жажда мучала всё сильнее. Эгидиус говорил, что может отклониться на юг, на территории Индаля много рек, но пустынные оазисы под запретом — в Имем-Муахит не было бесхозной воды, за каждой каплей следили внимательные глаза, живые или мёртвые. Поэтому Зиру терпела. Ей всегда было нужно меньше, чем другим, она могла перетерпеть любые лишения, любую боль, так что лучше было поспешить.
Ночь прошла, красивое звёздное небо должно было скоро окраситься красным, и, хотя можно было проделать ещё несколько лиг, колдун стал придерживать фамильяра, когда заметил по пути небольшую помарку цивилизации. Останки пограничной дозорной башни с фрагментами стен стояли посреди одичалых земель, уже не в Индале, но ещё не в Имем-Муахит.
— Почему мы замедляемся?
— Скоро встанет солнце, прекраснейшая, оно здесь свирепое, мы все пострадаем, особенно я. Придётся тратить силы на защиту, а потом их может и не хватить… в самый решающий миг.
— Ладно, пусть… Когда мы доберёмся до ближайшего города?
Колдун задумался ненадолго.
— О, мы уже бывали там проездом, когда спешили в Индаль, ты помнишь, прекраснейшая?
Она что-то смутно припомнила.
— Самый южный из халифатских городов, Аби Бахрат, в двух ночных переходах отсюда, мы успеем как раз к концу месяца. В ночь с буш-дхи на ин-батор все большие города отдают дань Чёрным Пескам, мы успеем. Я обещаю тебе, Зиру.
Его проникновенный шёпот подействовал, госпожа убийц почувствовала облегчение, тревога утихла.
Рокурбус остановился близ руин башни, и колдун первым сошёл на цветную почву. Край его плаща колыхнулся, — сквозь подкладку, как сквозь дверь вышел пустоглазый. Зиру уже неоднократно видела этих забавных уродцев, которым Тьма заменила и разум, и душу. Покорный воле хозяина, он заковылял к башне и скрылся внутри, а через некоторое время Эгидиус прошептал:
— Безопасно.
Зиру вошла на первый этаж, в пустое пыльное помещение: каменные стены, пол, устланный песком и больше ничего.
— Не осталось даже малейших следов живого в Астрале, — прошептал Эгидиус, — я сказал бы, что это место покинули несколько веков назад. Хорошая кладка и сухой воздух позволили сохраниться…
Он заметил, как лицо Зиру стало перекашиваться сильнее обычного, плащ сам соскользнул с кривых плеч и расстелился по полу, покрывая песок, затем колдун выдохнул чёрный дым, который перекрыл все источники света, создав густейшую тень. Зиру тихо улыбнулась: Эгидиус думал, что она боялась песка, что её протезы могли засориться. Как наивно и мило.
— Попытаюсь вспомнить старые навыки.
Колдун повёл посохом, рисуя что-то навершием по воздуху, губы вяло зашевелились, а в глазу появилось свечение. На середине движения он замер, начал всё заново, но и вторая попытка не удалась, лишь с пятнадцатой Зиру увидела, как в воздухе появляется из ниоткуда колышущийся сгусток воды.
— Это тебе.
Влага подплыла к растрескавшимся губам Зиру и была медленно поглощена, она оказалась тёплой и горькой, но смогла утолить жажду и принесла облегчение. Солнце успело встать, прежде чем он создал достаточно воды чтобы напоить ещё и моккахинов. Им требовалось также мало, как и Зиру, однако, Эгидиус много раз терпел неудачи.
— Приношу извинения, прекраснейшая. Моя связь с Тьмой сильна, она поглощает все остальные таланты, которые когда-то были. Тьма поглощает… — Его взгляд затуманился, но почти сразу прояснился. — Отдыхайте все, я буду стеречь.
Зиру улеглась на плащ, а её слуги растаяли в густом мраке, будто их не было вовсе. Она прикрыла глаза, думая, что совсем не устала, но перед внутренним взором вспыхнуло воспоминание о поцелуе… первом поцелуе в её жизни. Сладкое чувство наполнило живот и чресла, Зиру погрузилась в сон.
///
Шакал сидел совсем рядом, неподвижно. Он был совершенно чёрным, но как-то по-особенному, и не сливался с обычным мраком; длинные острые уши чуть подрагивали, ловя тишайшие звуки, а невидимые на морде глаза следили за Зиру. Госпожа убийц не шевелилась, она только что проснулась и пока не понимала, что происходит. Вокруг было пусто, ни моккахинов, ни Эгидиуса, только она и шакал.
— Зиру, — произнёс зверь, — какая странная у тебя душа. Какая больная и гнилостная в сердцевине своей. Мало таких мне доводилось видеть.
— Не нравится, — не гляди… — Она попыталась шевельнуться, но обнаружила, что тело совершенно ей неподвластно.
— Я пришёл сюда по воле моего господина, — того, кто знает конец всех путей, включая твой. Он, кстати, окончится очень скоро и это будет ужасная смерть, какой даже ты не заслужила.
— Ой, как же я испугалась…
— И правильно, — чуть шевельнул хвостом шакал, — такого стоит бояться. Мой господин послал меня с подарком: если захочешь, я устрою тебе мгновенную смерть, прямо сейчас, безболезненную, спокойную, во сне. Очень щедрый дар, если хочешь знать, мой господин благоволит тебе.
— Вот как? Почему же? — прошептала она.
— Разве непонятно? Ты убила так много, как мало кто из женщин этого мира смог, а мой господин крепнет, когда гаснут огоньки жизней. Скажи только слово, и спасёшься от ужасной судьбы.
— А можно мне… просто не умирать?
— Глупая Зиру. Никому нельзя не умирать, таков закон бытия. Ты неспособна пока оценить щедрость моего господина, однако, подумай, скольким из тех, кого ты жестоко и изощрённо лишила жизни, был дан выбор? Несомненно, все они скорее предпочли бы тихую безболезненную смерть во сне, нежели встречу с твоими когтями. Или промежностью.
— Как грубо так говорить с женщиной, — скрежетнула Зиру.
— Так что же? Воспользуешься шансом? Поверь, смерть твоя близка и быть ей ужасно долгой…
— Нет. — Она не сомневалась ни мгновения.
— Что ж, значит, таков твой кисмет. Когда старики вынесут тебе приговор, просто скажи им…
///
Зиру распахнула глаза и рядом очутились её моккахины с обнажёнными клинками. Они были готовы встретить любую опасность на подступах к госпоже, пусть даже и не видели этой опасности. Ужасная женщина поняла, что во сне выпустила когти и тем всполошила слуг.
— Где он?
Убийцы отступили и замерли коленопреклонённые, опустив головы, мимо них, подволакивая левую ногу, прошёл колдун.
— Что-то случилось?
— Где шакал?
— Какой…
Зиру села, собралась с мыслями, и как могла подробно пересказала увиденное. Колдун задумался.
— М-м-м… он спрашивал твоё имя?
— Нет! Он его знал!
— Истинное?
— Да… нет, общеизвестное.
Колдун вновь
