Это неправильно, дядя. Так нельзя… (Не сразу.) А что, дядя, была у вас семья?
ЗОЛОТУЕВ. Был я женат, и не единожды. Детей не было.
КОЛЕСОВ. Еще один нескромный вопрос — куда вам столько денег? Сколько их у вас, а вы все гребете, все хапаете, да еще трясетесь над ними — смотреть на вас тошно.
ЗОЛОТУЕВ. Зачем деньги — ну не глупый ли вопрос?
КОЛЕСОВ. Ведь у вас все есть: дом, дача, машина. Чего же вам еще дядя? Ведь вы же старый человек.
ЗОЛОТУЕВ. Старый, а что из того? Покрутись с мое, покувыркайся, тогда не будешь спрашивать, зачем людям деньги. Кому дом, кому свобода, кому жар птицу приобрести, а другому, бывает, и ничего не надо, потому как он денежки любит за одно наличие… Всякое бывает. Знаю я, к примеру, случай один, старичка одного знаю, так ему, грешнику, чтобы совесть свою успокоить, человека купить надо… (Неожиданно.) Хочешь расскажу?
КОЛЕСОВ (с неохотой). Валяйте, дядя, рассказывайте…
ЗОЛОТУЕВ. Ну слушай… (Сначала спокойно, потом все более увлекаясь, держит монолог о взятке.) Лет пятнадцать назад работал тот грешник в нашем городе в мясном магазине. Работа у него была интересная, он за прилавком стоял. Людей он не обижал и себя, конечно, не забывал. Время шло. Заходил в тот магазин покупатель, наезжали комиссии, ревизия налетала, а грешник все стоял за прилавком. Бывало, конечно, что и качнется, с кем не случается, качнется, но не падает — дело он свое знал, на ногах держался крепко. Долго бы он там простоял, если бы не объявился к нему тот самый человек. Объявился, поздоровался. Ревизор как ревизор. Моложавый такой, веселый. Стали бабки подбивать, и вышел у нашего продавца излишек. Небольшая была сумма, так себе. Говорить не о чем. А ревизор к нему с претензией: как же так дорогой товарищ? Выходит, вы народ обманываете? Что теперь с этим излишком, как нам быть. Как, — думает наш продавец, — известно как. И чтобы с ним, излишком, не возиться, говорит ревизору: возьмите, говорит, его себе, будьте таким любезным. Обыкновенное дело. А тот ему отвечает: мало, говорит, что вы народ обвешиваете, вы, говорит, еще и взятку предлагаете. Ну, говорит, это вам это так не пройдет… Ну думает продавец, значит мало дал. Значит добавлять надо. Ну и добавил. А ревизор ему на это: негодяй говорит. Вы что, купить меня хотите? Ну, грит, на себя пеняйте. И ушел. Да еще дверью хлопнул. Ну, думает наш продавец, шутки в сторону. Опять мало. Нашел он того ревизора и дает ему с перепугу все, что у него было. Все карманы вывернул. На, грит, ешь!
Молчание.
КОЛЕСОВ. Ну?
ЗОЛОТУЕВ. Вот тебе и «ну»! (Не сразу.) Посадил он того продавца на десять лет за излишек и взятку по совокупности. Такие дела. Десять лет, сам понимаешь прошли как в сказке… И вот выходит наш продавец на свободу. Садился — жена у него оставалась, интересная баба. На пятнадцать лет моложе его была. А вернулся — ни кола, ни двора. Ни одной близкой души. Идет он по родному городу, в кулак свищет. А навстречу ему ревизор. И улыбается, как десять лет назад. С возвращением, грит, рад вас видеть. То-то рад, думает наш продавец, а уж я-то как рад тебя видеть, если бы ты только знал. (Тут свой рассказ он начинает сопровождать изображением в лицах.) Ну, говорит ему продавец, дело прошлое, а скажи-ка ты теперь мне, дорогой товарищ, откровенно: сколько тебе тогда дать надо было? Какую сумму? Усмехается. Э, грит, много, у вас таких денег не было и не будет. А все ж таки, спрашиваю, сколько? Что вы, что вы, отвечает, эта сумма просто немыслима. А все ж таки? Тысячи, усмехается, много тысяч, никак не меньше двадцати. А если, спрашивает тут бывший продавец, добуду я эти деньги и вам из принесу, возьмете их сейчас? Странный, отвечает, вопрос. Зачем же, говорит, вам сейчас давать мне деньги, а тем более мне их у вас брать? А продавец ему свое. Я, говорит, вам эти двадцать тысяч предоставлю, а вы, грит, их у меня возьмите. А взамен, грит, мне ничего от вас не потребуется, кроме одного вашего слова. Как это? — спрашивает. Вот так, отвечает, я вам двадцать тысяч, а вы мне одно только слово, и даже без свидетелей… Какое же, спрашивает слово? А такое, говорит: сволочь я, зря человека посадил. Вот, грит, какое слово. И я, грит, не я, если от тебя такого слова не услышу. Да, говорит ему ревизор, странный вы человек и шутки у вас странные. Прощайте говорит. А продавец ему вслед: нет, до свидания, обязательно увидимся. На том и разошлись.
Молчание.
КОЛЕСОВ. И все? Вся история?
ЗОЛОТУЕВ. Нет, не вся. Продавец нашел себе другое занятие, и снова завелась у него монета.
КОЛЕСОВ. Он что, в самом деле собирается к этому ревизору?
ЗОЛОТУЕВ. Еще как собирается.
КОЛЕСОВ. Думает возьмет ревизор?
ЗОЛОТУЕВ. Конечно, возьмет.
КОЛЕСОВ. Вы уверены?
ЗОЛОТУЕВ. Двадцать тысяч! Кто же от них откажется? Кто? Я тебя спрашиваю! Кто откажется?
КОЛЕСОВ (пожал плечами). Честный человек.
ЗОЛОТУЕВ (вдохновляется). Где честный человек?.. Кто честный человек?.. Честный человек — это тот. кому мало дают. Дать надо столько, чтобы человек не мог отказаться, и тогда он обязательно возьмет! Возьмет! Ревизор возьмет! (Забывается.) Недолго ему осталось ждать! Еще полмесяца-месяц, и тогда хватит! Он все ему отдаст! Дом, машину, дачу! По миру пойдет! (Кричит.) Но он возьмет у него! Возьмет! Я говорю тебе, возьмет!
КОЛЕСОВ (поднялся). Дядя, да вы кошмарный старик…
Молчание.
КОЛЕСОВ. Дядя, спокойнее, что это вы так раздухарились? Что с вами?
ЗОЛОТУЕВ (вдруг опомнился). А?.. Верно, чего это я?
КОЛЕСОВ. Странно… Уж не вы ли тот самый продавец?
ЗОЛОТУЕВ. Что ты, что ты… Упаси бог не я! Знакомый мой, товарищ мой! Срок вместе отбывали. Друг, можно сказать… За друга переживаю… Да еще нервишки. Какие они в моем возрасте?
Выстрел.
(Вздрогнул.) Что это?
КОЛЕСОВ. Понятия не имею. Да… Ну а как ваша жаба?
ЗОЛОТУЕВ. Жаба как жаба… Давит.
КОЛЕСОВ. Ну, дай ей бог здоровья.
ЗОЛОТУЕВ. Тьфу!.. Спасибо, сынок, и откуда только ты такой взялся!
Из сада появляется Фролов, за ним Букин. В руках у Фролова ружье, у Букина — убитая сорока.
ЗОЛОТУЕВ (Колесову). Что за люди?
КОЛЕСОВ. Друзья.
ЗОЛОТУЕВ. Друзей нет, есть соучастники. Вы стреляли?
БУКИН. Ну, мы.
ЗОЛОТУЕВ (смотрит на Фролова подозрительно). А что это
