я жива и иду на поправку, и всё. Ничего не спрашивал. Ничего не говорил. Окидывал хмурым взглядом Альвисса и Тьена рядом, и удалялся. А теперь вздумал вмешиваться…
Я вежливо склонила голову, а Тьен, схватив самый большой пирожок, кинулся к отцу.
– Попробуй, папа! – протянул ему, не удержавшись и надкусывая сам румяный бочок.
Император громко сглотнул. Аромат на кухне и правда стоял невообразимый. Я первый раз со времени своего несостоявшегося утопления готовила. И оба принца предложили помочь, не отходя от меня ни на шаг. Даже вызывались перемешивать тесто и крошить начинку.
Мы много смеялись, пробовали, что получается, экспериментировали… Пока не пришёл император. И вновь мне стало неловко настолько, что глаза не смела поднять.
– Я не голоден, – отрезал он.
И я уже приготовилась к тому, что будет отчитывать меня. Ведь принцам не место на кухне. Но вместо того император погладил сына по голове:
– Рад, что вы хорошо проводите время, – окинул меня долгим взглядом и вновь ушёл, оставив всех в растерянности. Я даже не успела предложить ему присоединиться к нам…
– У нас всё остывает, – первым отмер Альвисс, подхватывая первое блюдо.
– Пирожки я несу! – подлетел Тьен.
Мне остались корзиночки.
И вот так втроём в сопровождении нескольких служанок, что несли нам компот и травяной отвар, направились в беседку в саду. Решили сегодня обедать тут. Свежий воздух вместе с ароматной выпечкой и горячим были полезны и болезненному мальчику, и мне.
– Я душу готов продать за твою еду, – промычал Альвисс, накладывая себе добавки чуть позже.
– А я куплю его душу, – фыркнул Тьен.
– Не нужно ничего продавать и покупать, – мягко улыбнулась я и встала. – Принесу ещё.
То, что мы взяли с собой на тарелках, уже подходило к концу. Сама не ожидала, что выйдет настолько вкусно.
Пряный аромат гранатного соуса смешивался с нежнейшей консистенцией творожного сыра, что буквально таял во рту. Сочетание сливочного и ягодно-кисловатого было несколько контрастным, позволяя распробовать каждую вкусовую нотку. А цвет топлёного молока и рубинового соуса, завершённый несколькими ядрами граната в качестве украшения, действительно казался очень аппетитным. Нежнейшая индейка, свежесть зелени в рулетиках, ароматная выпечка в качестве завершения – всё пришлось по вкусу не только принцам, но и мне самой.
По сравнению со своими сёстрами я была немножечко пышной как раз из-за любви покушать. Но это вовсе меня не портило. Мне нравился мой внешний вид. И та еда, которую люблю не только есть, но и готовить. Да и кажется моему подопечному тоже всё приходилось по вкусу.
Тьен не отходил от меня. А ещё я заметила, что невольно постоянно пытаюсь его приобнять, погладить по голове, поцеловать в щёчку – это происходило как-то само собой, не могла проконтролировать, хотя понимала, что не стоит так делать. Он же совершенно точно был не против. Так и льнул ко мне в поисках внимания и ласки… Потому я только радовалась, что наконец к нему снова возвращается аппетит, а внешне он выглядит не таким бледным.
Ради этого готова была стоять у плиты хоть круглые сутки. Это же такая малость по сравнению со здоровьем ребёнка. Отчего-то ему явно нравилась моя стряпня и я сама. И если это действует, то буду стараться дать ему хотя бы то, что могу.
Вот только на кухне меня ждал сюрприз. Противни были практически пусты… И это при том, что готовила я для Себастьяна в отдельном закутке, куда другие слуги входили лишь с моего позволения, да и то понаблюдать разве что… Но всё же кто-то почти доел наши запасы. Неужели в этот раз решили не следовать правилам и воровать у самого наследника? Странное дело, конечно.
Вздохнув, я собрала то, что осталось нетронутым, и вернулась в беседку.
А на следующий день прибежал запыхавшийся повар с огромными глазами, умоляя научить его готовить то же, что и я. Сказал, что император обещал отправить его варить для скота на конюшню, если он продолжит подавать ему что и прежде. И я растерялась.
Учить его готовить мне было не сложно. Но зачем так жестоко-то?
– Я могла бы…и сама готовить… для императора… – предложила нерешительно.
На самом деле мне было бы приятно это. И когда он вчера отказался от свежевыпеченного пирожка, я даже немного расстроилась. Ведь видела, что на самом деле ему хочется… Или мне лишь показалось так.
Вот только повар сразу побледнел:
– Что вы, миледи! Он меня тогда со свету с живёт! Ясно сказал, чтобы Вас мы не смели утруждать! И если узнает, что я к Вам с просьбой обратился, точно из дворца вышлет! Вы лучше готовьте маленькому господину, а я смотреть буду и повторять потом… Очень уж мне на конюшню не хочется… У меня же дети…
Где-то я уже это слышала… И про детей. И про немощных родителей…
И что было делать? Готовила. Учила.
Порой рядом вертелся Тьен. Чаще всего вместе с Альвиссом, к которому я как-то совсем уже даже привыкла. И к его взглядам на меня, и к случайным (или не очень) касаниям. Это не доставляло мне дискомфорта и не было неприятно. Не скажу, что ждала этого внимания от него. Но чего уж… Конечно, мне льстило.
Вокруг столько дочерей советников императора, придворных дам, которые чувствуют себя уверенно и умеют показать с выгодной стороны. А он смотрит на меня и улыбается. Ну и я улыбалась в ответ. Ведь нет в этом ничего плохого же?
А тем временем повар трясущимися руками судорожно пытался повторить мои рецепты, которых и не было по сути.
Каждый раз я добавляла что-то новое в блюдо, не запоминая особо пропорции. А он седел от каждого моего эксперимента и записывал в тетрадку каждое движение, что помогало мало.
По правде говоря, готовил главный повар тоже очень вкусно. Я просто не понимала, что именно может не нравиться императору. Тем более, что повар работает во дворце уже без малого тридцать лет. Меня ещё и в помине не было, а он уже умел готовить. И вот пожалуйста – на конюшню его. Несправедливо же… Потому и старалась открыть все свои секреты, рассказать поподробнее.
Но император всё ещё был недоволен.
Служанки говорили, что пробуя очередное блюдо, он морщился, будто ему навоза из той самой конюшни принесли, и отставлял тарелку. Пока никого не разжаловал, конечно. Да и не ругался он особо. Но слуги всё равно боялись.
В профилактических целях.
Повар седел. Служанки пили успокоительное, собираясь принести ему очередное яство. А
