нет нужды заканчивать предложение, и она этого не делает. Если мы её разочаруем, то больше не получим такого шанса. Белле придётся начинать карьеру сначала, а я попрощаюсь с шансом перейти со стажировки на постоянную работу после выпуска из школы.
– Можете быть свободны, – говорит начальница.
Мы с Беллой встаём.
– Мэри Элизабет, ты задержись на пару слов.
Белла уходит, и начальница переводит взгляд на мерцающий экран компьютера, просматривая тысячи электронных писем, которые, вероятно, пришли в те минуты, которые украли мы с Беллой. Мона тем временем устраивается за маленьким столом в углу.
– Как проходит твоя терапия, – спрашивает начальница Ито, не глядя на меня, – с доктором Динь?
– Неплохо, – отвечаю я, стараясь не показывать своё удивление. Она и правда всё знает.
– Это хорошо. Мне нужно, чтобы ты была в лучшей форме, если собираешься заниматься настоящей полицейской работой. Продолжай ходить на сеансы. Наше дело не для слабонервных.
– Я знаю. И я... Я хотела поблагодарить вас за то, что дали возможность быть здесь. Обещаю, вы будете мной гордиться. – Я заикаюсь и не могу ничего с собой поделать. – Я... Я очень ценю то, что вы сделали для города... Вы... удивительная. Мои родители. – Я говорю слова, которые хотела сказать с того самого дня, как впервые вошла в это здание. Слова, которые, возможно, стали главной причиной, по которой я здесь. – Моя сестра Мирана.
– Да. – Начальница, очевидно, пытается прекратить мои страдания, заткнув мне рот. – Знаю. Я рада, что у нас получилось раскрыть это дело.
– Там не было никаких «нас». Это целиком ваша заслуга, – говорю я, стараясь не впускать в голос слишком много эмоций. – Вы работали совсем одна, сверхурочно. Все остальные просто забыли про это дело.
– Мой босс определённо не был этому рад. – Начальница улыбается, явно что-то вспомнив.
– Но вы не сдались даже тогда, когда это дело у вас забрали.
Она кивает, но кажется смущённой.
– Просто не люблю нераскрытые дела. Они меня раздражают.
– По ночам, по выходным. Вы рисковали жизнью, чтобы поймать Джейка Кастора и предать его правосудию. Я равняюсь на вас. Вы приносите вдохновение в мою жизнь. Я... Я просто хочу, чтобы вы это знали. И обещаю, вы будете мной гордиться.
Я жду, и секунды растягиваются в долгие минуты. Начальница откидывается на спинку кресла, и я вижу, что ей не помешал бы выходной, маска для глаз, упаковка «Орео» и, скажем, шесть эпизодов шоу «Остров любви», чтобы забыть о тяжёлой ноше, лежащей на её плечах.
– Я немало времени провела с твоим досье, мисс Харт. – Она складывает руки на столе, а я гадаю, стоит ли мне чем-то заполнить тишину. Но начальница продолжает: – Честно говоря, мне пришлось серьёзно подумать, можно ли доверять человеку с такой тяжёлой травмой, как у тебя, и будет ли наша работа с её постоянным стрессом благом или вредом для твоих способностей. Учитывая то, что ты потеряла семью, я не удивлюсь, если ты предпочитаешь держать людей на расстоянии и оставаться в пределах десяти кварталов Шрама. Никто не знает их лучше меня. Мэри Элизабет, ты очень одарённая и обладаешь всеми задатками хорошего детектива, иначе я бы никогда не одобрила твою стажировку здесь, невзирая на результаты тестов или физические способности. – Начальница спокойно смотрит мне в глаза. – Проблема Наследников в том, что они всегда ставят себе подобных превыше всех остальных. «Верность Наследию» – так они говорят. Они неуправляемые, небрежные, и личная свобода волнует их больше, чем правосудие. Сейчас, когда Наследников не направляет магия, они представляют собой необузданный хаос, бесконтрольные эмоции. Я говорю это как одна из них... одна из вас. – Начальница приподнимает рукав своей белой блузки так, что становится видно чёрное сердце на запястье. Я всегда знала, что начальница – Наследница, но я впервые вижу этому подтверждение. Моя рука неосознанно тянется к метке, но замирает на полпути. – Ты либо получишь здесь место, либо потеряешь его насовсем. Это зависит в том числе от того, поймёшь ли ты, что все мы здесь – семья. Ты будешь на линии фронта вместе с другими людьми, и им нужна уверенность, что для тебя они важнее Шрама, магии и проблем... и всего остального. В конце концов, мы все пришли сюда потому, что больше некому. Вопрос в том, поймёшь ли ты это или просто растворишься на улицах Шрама, проживая тяжёлую и ничтожную жизнь, запертая среди воспоминаний о прежних временах. Чуда больше нет. Но ты можешь избежать второго варианта, если сама так решишь. Тогда весь мир может стать твоим.
Я сглатываю и киваю.
– Да, мэм, – всё, что я могу из себя выдавить.
– Мне жаль, что это случилось с твоей семьёй, Мэри Элизабет, – говорит начальница, поворачиваясь к экрану компьютера и надевая на нос очки для чтения. – А теперь иди и найди ту девочку, желательно живой. Используй свою сверхъестественную уличную смекалку и принеси мне мой приз. И помни, что на этой работе ты можешь сделать так, чтобы с другими не случилось то же, что с тобой.
Я снова хочу сказать, что она может на меня положиться, что я скорее умру, чем её разочарую, когда дверь в кабинет распахивает офицер Ласло.
– Да? – говорит начальница и тут же ахает.
– Ещё одна коробка, мэм. Мы её уже проверили, но решили, что нужно срочно принести её сюда. Она... она была адресована вам.
Начальница встаёт.
– Поставь и открой.
– Но...
– Сейчас.
Офицер Ласло опускает коробку на стол, снимает пышный бант из красной атласной ленты и поднимает крышку.
В середине, среди дымки, поднимающейся от тающего сухого льда, лежит рука. Она без жизненного серого цвета, а средний палец отогнут вверх в недвусмысленном жесте, бросая начальнице вызов.
Она бледнеет, а Мона торопит меня уйти.
– Тише, дорогая, – шепчет она, подталкивая меня за дверь, где меня ждёт Белла, едва удерживаясь от расспросов.
Глава четвёртая
Мы с Беллой выходим на улицу и неловко смотрим друг на друга. Вокруг темно, светит только пара уличных фонарей. На контрасте с помпезной архитектурой полицейского участка остальные здания в этом районе высокие и прямоугольные, отливающие в полумраке фиолетовым цветом. Дождь уже закончился, но на улице всё ещё промозгло, а в
