class="p1">— Что ей нравится?
Он потер затылок, пока мы разглядывали запотевшие дверцы холодильника, пиццу «Tombstone» и телевизионные ужины.
— Ей очень нравится ее собака.
— Я люблю собак. — Говорить об этом было бессмысленно — подарок выбирали не мне. — Ты мог бы подарить рамку для фотографий в виде собаки, и она вставит в нее изображение своего питомца.
— Хорошая идея. — Рид кивнул, взялся за одну из ручек двери и потянул ее на себя, доставая несколько коробок с замороженными варениками. — Как тебе эти?
Я улыбнулась.
— Конечно, это не домашние, как у бабушки, но сойдет.
Он положил коробки в мою тележку, и мы пошли дальше. Я набрала множество продуктов: картофельное пюре быстрого приготовления, консервированную зеленую фасоль, клюквенное желе и несколько кусочков сливочного масла.
Корзина Рида по-прежнему была пуста.
— Как твоя работа? — спросила я, наблюдая, как он потянулся за празднично оформленной коробкой рисовых хлопьев, подумал и вернул ее на место.
— Изнурительно. Но приносит удовлетворение.
— Занятия по самообороне, верно?
— Да. — Он посмотрел на меня так, будто удивился, что я помню. — На днях один из моих клиентов с восточного побережья прислал мне письмо, в котором сообщил, что я спас ему жизнь благодаря тренировкам. Это было потрясающее чувство.
— Вау. — В моей груди разлилось тепло. Спасение жизней было серьезным достижением, я не знала, как спасти даже свою собственную. — Я уверена, ты меняешь мир к лучшему.
Улыбка дрогнула на его губах.
— А как насчет тебя? В последнее время ты ловила какие-нибудь вспышки?
Каждая измученная частичка меня затрепетала от этого вопроса, потому что я поняла, что он внимательно слушал меня той ночью. Мою мешанину надежд и мечтаний.
— Только здесь. — Я постучала себя по виску. — Но я работаю волонтером в местном приюте для животных на праздники. Мы организовали фотосессию с собаками и кошками, которых нужно пристроить в семьи, с помощью одного из этих одноразовых фотоаппаратов. Я нарядилась Рудольфом — по сути, это была просто повязка на голову из рогов и красный нос, — но получилось замечательно.
Мы вышли из отдела сухих завтраков, но в последнюю минуту я приняла решение и прихватила коробку рисовых хлопьев, бросив ее в тележку, прежде чем мы перешли к следующему ряду.
— Рудольф, да? — Он взглянул на меня, его глаза скользнули по моему лицу, словно он представлял меня с оленьими ушами и красным носом. — Мило.
Я наслаждалась этим чувством, мои порозовевшие уши были скрыты волосами.
— Так и было.
Когда мы закончили покупки и подошли к кассам, мою грудь уже распирало от сдерживаемых эмоций. Я хотела принести ему извинения, которых он заслуживал, хотя он, похоже, не держал на меня зла. Что было странно. Наверное, я бы вела себя иначе.
Я взяла себя в руки и сделала глубокий вдох.
— Знаешь… я действительно сожалею о той ночи на вечеринке, — пролепетала я, отказываясь смотреть на него. Пока я жевала внутреннюю сторону щеки, он наклонил голову в мою сторону. — Я не хотела вводить тебя в заблуждение. Это был глупый и дурной поступок. Я просто чувствовала себя одинокой и потерянной и решила, что ты перестанешь со мной разговаривать, если я скажу тебе свой настоящий возраст. И… в общем, мне понравилось с тобой разговаривать.
Молчание затягивалось.
Это длилось так долго, что я подумала, не бросить ли мне свою тележку у витрины с подарочной упаковкой и уйти, пока у меня еще сохранилась хоть капля достоинства.
Наконец он ответил.
— Мне тоже понравилось с тобой разговаривать, Галлея.
Мое лицо пылало, щеки стали такими же румяными, как у старого доброго Святого Ника.
Понравилось ли ему целовать меня?
Прикасаться ко мне?
Я судорожно вздохнула, от звука моего имени, сорвавшегося с его языка, по моей коже побежали мурашки.
— Это было неправильно. Я солгала тебе. И мне очень жаль…
— Слышишь?
Я моргнула, его вопрос оборвал мои слова, и я нахмурилась, чувствуя, как нарастает замешательство.
— Слышу что?
Он слегка улыбнулся, наклонился вперед, опираясь на тележку обеими руками, обтянутыми кожей куртки, и посмотрел в потолок.
— Слушай.
Скрип тележек, шум покупателей и писк касс растворились, когда я сосредоточилась, пытаясь услышать то, о чем он говорил.
И тут у меня свело живот, и я резко выдохнула.
В ушах зазвучала песня.
«Oasis».
Мы смотрели друг на друга, он ждал моей реакции. Я не смогла сдержать искреннюю улыбку, и он просиял.
— «Wonderwall», — прошептала я.
Это был их самый свежий сингл.
Я бы соврала, если бы сказала, что не прибавляла громкость каждый раз, когда первые аккорды звучали в моем магнитофоне.
Я бы также солгала, если бы сказала, что не думала о нем каждый раз, когда звучала музыка.
— Тебе нравится эта песня? — поинтересовался он.
— Да. Она моя любимая.
Он кивнул, затем толкнул свою тележку вперед.
Мы проходили мимо сверкающих красно-зеленых киосков, разглядывая длинные очереди к кассам, а из динамиков магазина продолжала звучать песня. В тот момент я чувствовала себя на вершине блаженства. Мы делали покупки вместе с Ридом в ветреный канун Рождества, над головой звучала моя любимая песня, а моя тележка была полна вареников и вкусных продуктов, которые я собиралась приготовить для себя и мамы.
Но мыльный пузырь лопнул, когда мой взгляд упал на витрину с разноцветными «Beanie Babies»3.
Потому что тележка Рида все еще была пуста.
Я остановилась перед стендом и указала на плюшевые игрушки.
— Ты должен купить ей одну.
Рид посмотрел направо.
— Думаешь?
— Да. Ей понравится. — Я указала жестом на маленького коричневого щенка с висячими шоколадными ушками. — Купи ей этого. Он очарователен.
Он посмотрел на меня, его губы подрагивали, а потом он потянулся и взял с полки «Beanie Baby». Открыв вкладыш в форме сердца, он прочитал вслух:
— Косточка.
— Косточка — защитник.
— Косточка подойдет. — Он одарил меня улыбкой, от которой у него появились ямочки на щеках, и усадил игрушку на детское сиденье тележки. — Спасибо.
— Конечно.
Я расстроилась еще больше, когда мы встали в очередь, и мой взгляд снова упал на мягкую игрушку.
Песня закончилась.
Рид станет далеким воспоминанием уже через несколько минут.
Когда мы отстояли очередь и подошли к кассе, Рид встал передо мной.
— Позволь мне оплатить покупки.
Я рванула вперед.
— Ни за что. Я сама.
На самом деле я не была уверена, что мне хватит, учитывая количество товаров, которые я в панике нахватала с полок, но я не могла позволить ему заплатить.
— Это Рождество.
— И я уверена, что у тебя полно друзей и родственников, на которых ты можешь потратить свои честно заработанные
