отца. — Это он?
В животе у меня завязывается узел. По привычке мои губы готовятся к отрицанию, но я закрываю рот рукой. Бард не раз говорил, что защитит меня. И мою семью.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пытаясь прогнать последние оговорки. Если я хочу пережить эту неделю, я должна доверять Барду.
— Д-да, — шепчу я. — Это мой отец.
— А ты знаешь, что он должен нашим общим организациям более двухсот тысяч фунтов?
— Сколько? — шепчу я.
Либо мама занизила сумму вдвое, либо папа был занят последние несколько месяцев, набирая еще больше долгов.
Черт. Сколько же подработок мне нужно, чтобы не отстать от папиного вихря саморазрушения?
Я уже собираюсь спросить Барда о том, что будет с бойцовским клубом Коннора, как он добавляет:
— С этого момента твоему отцу запрещен вход в наши букмекерские конторы и казино. Я послал приказ поместить его в одну из наших гостиниц, пока не закончится дело с Коннором и Лайрой.
— Спасибо, — говорю я со вздохом.
— И я отправил сообщение нашим кредитным контролерам, чтобы они списали его долги. Я покрою все, что он должен другим организациям.
На несколько секунд, которые потребовались Барду для того, чтобы произнести эти слова, мой мозг отключается, и я перевожу взгляд с его глаз на его телефон. Он просто стер наше бремя несколькими касаниями пальцев.
Это невозможно.
Мужчины не решают проблемы. Они говорят правильные слова, дают обещания, которые не могут выполнить, или обрушивают бурю дерьма. Они точно не снимают груз с плеч, не потребовав ничего взамен.
— Что ты сейчас сказал? — шепчу я.
Бард откладывает телефон в сторону и смотрит мне прямо в лицо. Его теплые голубые глаза держат меня в плену. От предвкушения сдавливает грудь, и я едва могу дышать.
— Я же говорил тебе, Брианна, что ты под моей защитой. Никто не сможет добраться до тебя, даже через семью...
Я подаюсь вперед, прежде чем он успевает закончить фразу, и целую его в губы. Ни один мужчина никогда не подкреплял свои обещания действиями, не говоря уже о деньгах. По крайней мере, не настолько, чтобы что-то изменить. Без долгов мы с мамой наконец-то сможем быть свободными.
Бард застывает, его губы не шевелятся.
Я отступаю назад.
— Что случилось? Раньше ты хотел...
— Ты думаешь, я списал долги твоего отца за секс? — рычит он, раздувая ноздри.
— Нет, — лепечу я.
Черты лица Барда возвращаются к непроницаемой маске.
— Тогда почему ты поцеловала меня сейчас, а не раньше?
Мое горло сжимается, а лицо становится горячим. Я потираю затылок.
— Потому что...
Большинство мужчин обижаются на отказ, но только не Бард. Он отступил, когда я сказала «нет», и даже не пытался добиваться большего. Мне и в голову не приходило, что он будет раздражен, если я передумаю.
Почему?
Я настолько погружена в свою собственную драму, не понимаю, что его ситуация так же плоха, как и моя. Его жена не просто обманщица - она золотоискательница, сговорившаяся с его сыном, чтобы убить его и украсть бизнес. Неудивительно, что Бард настроен скептически. Возможно, он считает, что я тоже с ними.
— Я поцеловала тебя не из-за денег, — говорю я. — В тебе есть всё.
— Поподробнее.
Я откидываюсь на спинку кожаного сиденья и поправляю один из своих локонов.
— Большинство красавчиков либо полны проблем, либо полны дерьма. С такими типами всегда есть какой-то подвох. Думала, может быть, ты навязчивый лжец или был со мной мил из скрытых побуждений.
Его глаза сузились.
— И?
— Я ошиблась. Ты искренний, с добрым сердцем. Ты помог мне, когда я врезалась в твою машину, и привел меня к столу Дагды, чтобы никто не стал со мной связываться, дабы отомстить Коннору. Ты подкрепляешь свои слова делами. Я никогда не встречала столь благородного человека.
Маска Барда остается на месте в течение нескольких ударов сердца, прежде чем его глаза смягчаются.
— Ты думаешь, я красавчик? — спрашивает он, его голос полон тепла.
— Это все, что ты услышал?
Он притягивает меня к себе на колени.
— Требую поцелуй.
— У тебя был шанс, — кладу руку ему на грудь, моя киска сжимается от учащенного стука его сердца. — Теперь момент упущен...
Он заставляет меня замолчать поцелуем.
Глава 6
Бард ласкает мои губы с нежностью, которая разжигает пламя. Все в этом поцелуе неторопливое, и он наслаждается мной так же, как я им. Его большая рука обхватывает мою щеку, удерживая на месте, а его пальцы запутываются в моих волосах. Словно прелюдия важнее, не нужно торопиться, чтобы поскорее получить секс.
Я никогда не была с мужчиной, которому бы нравилось целоваться. Парни моего возраста тратят меньше усилий на то, чтобы сомкнуть губы, и больше на то, чтобы лапать. Они становятся грубыми и вспыльчивыми, им хочется сорвать с девушки трусики еще до того, как они ее разогреют.
Бард не торопится, как бы запоминая мои губы. Его руки обхватывают меня за талию, и я таю от его выдающихся грудных мышц и бицепсов. Он такой громоздкий по сравнению с Коннором, который высокий и жилистый, с телосложением боксера-легковеса. Бард, напротив, имеет телосложение тяжеловеса.
Его язык проводит по моей нижней губе, вызывая мурашки по коже. Он игриво покусывает ее, а затем затягивает между зубами.
Тепло проникает в мое сердце. Я сжимаю бедра и сдерживаю хныканье. Кто бы мог подумать, что мужчина способен превратить поцелуй в такое чувственное искусство?
Трудно поверить, что он вообще родственник Коннора. Единственное, что их объединяет, — это глаза.
Его язык раздвигает мои губы и обводит их медленной лаской, от которой у меня подгибаются пальцы на ногах. Все мысли о Конноре уходят на задний план, и я погружаюсь в поцелуй. У Барда вкус мартини и мяты, пахнет мужественностью и мускусом, но на ощупь он просто как рай.
Он исследует мой рот своим языком, и каждый восхитительный удар заставляет мою киску напрягаться. Мой клитор набухает, а между складок просачивается влага. До сих пор я не знала, что поцелуи могут быть такими пьянящими. Рот Барда — это наркотик, и я уже подсела на него.
Моя ладонь скользит по его шелковой рубашке и спускается вниз по контурам груди, заставляя его застонать. Его сердце бьется сильнее и быстрее, чем я ожидала от мужчины, который всегда так
