наконец, убирает руку с моей спины, но опускает её на предплечье и обхватывает его.
— Потому что там я храню своё новое сокровище.
Он имеет в виду Мириам?
Он тащит меня через проход в сторону другого помещения без окон. Несмотря на то, что почти все поверхности здесь покрыты обсидианом, одна стена представляет собой большую золотую панель, на которой плиткой из граненого оникса выложена гигантская буква «Р», составленная из вензелей.
Данте резким рывком перемещает меня вперед, в сторону Юстуса, который стоит повёрнутый к нам спиной. Мне очень не нравится то, что меня тащат силой, но один только взгляд на недвижимое тело Антони заставляет меня прикусить язык.
Глядя на своего друга, я мысленно перемещаюсь к Имоген и тому бунтарю, Вансу, который отправился в туннели вслед за Антони и, в итоге, пропал там. Может быть, они находятся сейчас здесь? Или предположения Ифы о том, что её сестра превратилась в вечного ворона, верны? Я решаю не спрашивать, на случай если Данте не в курсе того, что они пытались проникнуть в туннели.
Подобно моей клетке и подземелью Аколти, крепкая стена из золота отпирается с помощью магии. Юстус выпускает потоки воды из ладоней на каменную плитку. Я замечаю, что он касается своей магией не всех камней. Он выплескивает воду партиями и сначала ударяет струей в нижний камень, после чего направляет струю на камень повыше.
Я даже не пытаюсь запомнить эту последовательность, потому что не обладаю магией воды, и у меня нет никакого шеста, которым я бы могла дотянуться до камней — если это вообще сработает. В какой-то момент металл начинает стонать, и на стене появляется щель, растянувшаяся от потолка до пола.
Юстус направляет свою жидкую магию внутрь и расширяет щель до такой степени, что теперь туда может протиснуться взрослый человек. И только тогда он обращает взгляд своих голубых глаз на меня — когда-то я думала, что унаследовала этот взгляд от него.
— Мириам, пришла наша внучка.
Я отшатываюсь назад, услышав это определение. В моих венах, может быть, и течёт кровь этой женщины, но Мириам никак не может быть моей бабушкой, так же как Юстус абсолютно точно никакой мне не дед.
Юстус пристально смотрит на руку, сжимающую моё плечо.
— Мириам должна встретиться с ней наедине.
— Это даже не обсуждается, Росси.
— Если вы будете касаться её в тот момент, когда Мириам разблокирует магию, она рискует вам навредить, Маэцца.
— Ладно. Я не буду касаться её, но куда идёт Фэллон, туда иду и я. Ты, может быть, и доверяешь этой ведьме, но я нет.
На челюсти Юстуса начинает дёргаться мускул.
— Хорошо.
Юстус кивает в сторону узкого прохода, который он проделал с помощью своей магии, и приглашает меня жестом войти.
— Твоя магия ждёт тебя, Фэллон.
Я едва могу расслышать его слова, так как слишком ошеломлена видом двух чернильных кругов на его ладони. Люсинцы никогда не делают татуировки, тогда почему они есть у генерала люсинской армии? И почему я никогда не замечала их раньше? Правда, его рука никогда не отрывалась от рукояти меча, а я встречалась с ним лишь пару раз, но всё же… эти круги такие огромные и тёмные, что надо быть слепой, чтобы их не заметить.
Данте перестает сжимать мою руку, после чего отпускает её.
— Идём.
Сердце начинает врезаться мне в рёбра, а я стою на месте как вкопанная.
— Сейчас же, Фэллон. Пока полнолуние не закончилось.
Я сглатываю множество раз, а у меня в ушах начинает гудеть из-за бешеного пульса. Но к моему ужасу также примешивается воодушевление.
Совсем скоро я обрету магию. И, насколько мне известно, невероятную магию.
Мои дрожащие пальцы начинает покалывать, словно моя кровь вот-вот вырвется из тела. Я сжимаю руки в кулаки, а мой желудок сжимается, когда я делаю первый шаг в сторону женщины, которая должна навсегда изменить мою жизнь.
Я решаю, что это к лучшему, потому что я, по-видимому, ещё не превратилась в законченного пессимиста. Может быть, я и не смогу использовать свою магию против Данте из-за древнего заклинания Мириам, но я смогу использовать её против всего остального мира.
По мере приближения я бросаю взгляд на Юстуса. Несмотря на то, что его лицо кажется невозмутимым, уголки его губ опускаются, а кадык несколько раз дёргается, когда он сглатывает. Неужели люсинский генерал нервничает? Мне хотелось бы думать, что это так, и что он чувствует, что моим следующим шагом будет его убийство. Если только он, как и Данте, не подвержен влиянию шаббианской магии.
Я бы не стала этого исключать, так как этот мужчина очень коварен. Он — феникс, восставший из водяной могилы. Нет, «феникс» слишком величественное определение для этого жестокого человека, который изуродовал собственную дочь. Юстус Росси — это чума, заразная болезнь, оскверняющая всё, к чему прикасается.
Я снова перевожу взгляд на его ладони. Может быть, эти два переплетённых кольца — своего рода шаббианский знак — что-то типа защиты? На месте Юстуса я бы обзавелась целым арсеналом магической защиты, учитывая то, что сейчас он находился в компании очень мстительной женщины, которая вот-вот должна обрести силу.
ГЛАВА 6
Дойдя до входа в подземелье, я останавливаюсь. Да, Данте настоял на том, чтобы войти в этот гигантский сейф вместе со мной, но что если это ловушка? Что если Мириам не планирует возвращать мне мою магию? Что если она собирается меня убить? Ведь теперь, когда моей матери не стало, я единственная оставшаяся в живых шаббианка в Люсе. Единственная, кто может разбудить воронов.
Я щурюсь, всматриваясь в темноту, и замечаю блеск чьих-то глаз. Я отступаю на шаг и врезаюсь в огромное тело. Повернув голову, я обнаруживаю Данте, который навис надо мной, а его взгляд прикован к чему-то впереди меня.
— Я… я…
Я облизываю губы.
— Мне не нравятся замкнутые пространства.
Я начинаю пятиться, но Данте не даёт мне отступить назад.
— Подземелье чрезвычайно вместительное, уверяю тебя.
Голос Юстуса звучит так, словно доносится с другого конца туннеля, по которому мы только что прошли.
— Моя мать начала собирать свои богатства в очень молодом возрасте и ни от чего не отказывалась, ни ради прибыли, ни ради благотворительности.
Я перевожу внимание на Юстуса, который пристально смотрит в прямоугольное помещение, и застываю на месте, но уже по другой причине.
— Ваша мать?
— Ксема Росси.
Ксема Росси живет в Тареспагии, а это значит…
Это значит…
О, боги! Эпонина не обманула меня. Лор ошибся.