зашевелился. Можно, конечно, считать это преувеличением, но в нем появилось что-то живое: словно кукла превратилась в человека. Теперь каждый раз, когда Ниси проходила мимо и видела торчащий из почтового ящика конверт или сохнущее на веранде белье, на душе у нее теплело.
Видела она и жильцов из дома Морио. Двух детишек автобус забирал в детский сад. Отец, похоже, возвращался домой поздно: на глаза Ниси он попался всего один раз. Высокий мужчина, которому очень шел черный костюм.
Этот дом стал Ниси ближе, чем тот, пустой, но теперь он принадлежал чужим людям: войти туда было нельзя. Осознание невозможности породило непреодолимое желание попасть внутрь. Ниси размышляла так: будь она знакома с хозяевами — была бы вхожа в дом, так нельзя ли как-нибудь с ними познакомиться? Но род их занятий и образ жизни слишком отличались от ее собственных.
В течение своего рассказа Ниси выпила семь средних кружек пива и дважды выходила в туалет. Таро выпил одну кружку и перешел на чай. После развода он решил выпивать не больше одной кружки пива за раз и три года соблюдал это правило.
У Таро и сейчас временами всплывала в памяти фигура пьяного отца, который, зацепившись одной ногой за другую, падает в комнате на пол. Отец поначалу пил только пиво, потом стал пить и водку — в какой же момент число этих рюмок выросло до двух-трех? Будь он жив, наверняка количество потребляемого алкоголя увеличилось бы еще.
Ниси сделала глоток — отхлебнула из восьмой кружки, глаза ее из глубины очков в черной оправе пристально всматривались в лицо Таро.
— Знаешь, что меня давно беспокоит…
«Глаза пьяного», — подумал Таро.
— А где крыса или заяц?
— Крыса?
— Я о квартирах. Они начинаются с Дракона, так что первых четырех знаков зодиака не хватает. Я думаю, что были еще «Палаццо Саэки Один» и «Два».
— По порядку должно быть так.
— Наверное, эти дома уже снесли?
— Ты думаешь? Но «Крыса», «Бык», «Тигр», «Заяц» — это всего четыре? Ведь домов с двумя квартирами практически не бывает. Они назывались по-другому? Или в этом есть какой-то скрытый смысл?
— Ну, не знаю…
Таро поднял свой стакан с чаем — в нем остался один лед. Еда здесь действительно была вкусной. Таро больше понравилась курица в кляре, чем кальмар.
— Прости, мне как-то неловко, вот и болтаю о чем попало.
Ниси, ухмыляясь, осушила восьмую кружку. Посмотрев на нее в профиль, Таро сказал:
— Я думаю, вы ровесница моей старшей сестры.
— Да? У меня тоже есть младший брат. Немного младше. А чем занимается ваша сестра?
— Она в Нагоя, преподает в техникуме.
— Аа, Нагоя. А где она там живет?
— Где? Я не помню.
— Так спросите. Она на вас похожа?
— Мне как-то не говорили. Пять лет уже мы каждый сам по себе. Кажется, она работает только ради того, чтобы раз в год съездить за границу, недавно вот, а-а… какие-то памятники в Мексике.
— Да, я слышала о них. Она приезжает в Токио?
— Совсем не бывает. Года три уже не виделись.
— Что?! Целых три года!
— Вот так. Пришлет иногда письмо по электронной почте.
— Как же так! Как же! Нет, ну как это так?!
Видимо, под влиянием выпитого Ниси вдруг стала сама непосредственность. Таро решил, что дальнейший интерес к его персоне обременителен, и не стал говорить, что он и мужчина, живший в голубом доме, — тезки и что вырос он в таком же спальном районе, что и Ниси. Только не в пятиэтажке, а на тринадцатом этаже пятнадцатиэтажного дома, построенного по самым передовым технологиям того времени. У окна, выходившего на галерею, стояла двухъярусная кровать, и, когда Таро пошел в школу, он стал спать наверху, а старшая сестра — внизу. Каждый вечер перед сном он с высоты смотрел на город. Мост, перекинутый через канал, голый металлический остов фабрики и труба мусоросжигательного завода. Сделаешь три раза вдох в такт красному огоньку, который мигает на трубе, и уснешь. Этому его научила сестра.
Счет оказался небольшим, Таро даже решил, что в нем ошибка; Ниси, как и обещала, заплатила всю сумму. Когда они вышли из пивной, Ниси сказала, что идет на вечеринку, которую устраивает у себя приятельница, и направилась к станции. Таро дошел с ней до входа. Расставаясь, Ниси достала из матерчатой сумки давешний фотоальбом. Разделила его на две части. Оказалось, что так были сложены два одинаковых экземпляра, и Ниси протянула один Таро.
— Это я от жадности купила два, вот один — дарю.
Таро, держа в руке подарок, побрел назад по дороге, которой они шли два часа назад, в сторону «Палаццо Саэки III». Небольшая торговая улочка кончилась, жилой квартал был сумрачен и безлюден.
Он шел один в тишине и думал о том, что место, где он сейчас живет, и сохранившееся в памяти место, где он родился и рос, очень разные и по размерам зданий, и по тому, как они расположены, и по населенности: прежний город представлялся теперь далеким и чужим. Он ведь просто ошибся: воспринял как свой пейзаж, увиденный по телевизору или в кино. Ему даже казалось, что кто-то другой из живших в одной из тысячи квартир жилого квартала его детства видел окружавший пейзаж, и тот просто проник в его сознание.
На следующее утро Таро, уходя на работу, увидел под дверью бумажный пакет. Внутри была квадратная коробка размером сантиметров в двадцать и записка, написанная зелеными чернилами: «Получила от знакомых по случаю закрытия их магазина аксессуаров. Часы с кукушкой. Вам в знак благодарности. Ниси». Таро решил, что не в состоянии слышать каждый час «ку-ку, ку-ку», поэтому только открыл крышку, глянул на деревянную поверхность и, не вынимая часы, затолкал коробку в стенной шкаф.
Тapo, хотя это получалось несколько кружным путем, стал ходить на станцию мимо дома Морио.
На парковке кроме голубой машины изредка стоял еще один автомобиль, немецкой марки. От Ниси Таро слышал, что на нем ездит на работу глава семьи. Кузов машины был неброского темно-синего цвета. А стены дома и машина жены — голубые, из чего Таро заключил, что в семье любят синий цвет.
Иногда из дома слышался детский визг, но самих детей Таро ни разу не видел. Ниси, по несколько раз в день совершавшая променад мимо дома, наверное, уже вызывала подозрения.
Прошло несколько дней, и Таро по дороге стал разглядывать не только дом Морио, но и другие здания. В округе был «район элитного
