— Психушка, что ли?
— Как?
— Ну, ясно, понял. Доллгауз… Блин, слово-то какое. И что?
— Ну… И всё.
— Ты её навещал хоть?
— Н-нет…
— Н-да. — Я покачал головой.
Колян ударил себя в грудь.
— Да знаю я, что поступил, как подлец! Знаю! Но что я мог? У меня не было ни сил, ни власти, ни… ни…
— Ни мозгов, — подсказал я.
— Да, — выдохнул Колян и совсем уронил голову.
— Ну, теперь у тебя есть сила и ум. В моём лице. А значит, сейчас я прикончу пиво, добью картошку — и пойдём искупать грехи твои тяжкие.
Колян посмотрел с недоумением.
— Что это значит?
— Это значит, что ты приведёшь меня туда, где заказывал услугу. Я оценю обстановку. И, исходя из оценки, либо сам туда войду и накошмарю со страшной силой, либо соберу друзей-охотников, и мы наведаемся туда следующим вечером с внезапной проверкой. А ну как у них там лицензия на проклятия просрочена?
— Ты не понимаешь. Всё не так просто. Там очень сложная схема…
— Да понимаю, чего тем не понимать. Надо подойти в определённом кабаке к определённому человеку, а он тебя возьмёт за руку и проводит в нужное место.
— Откуда ты знаешь⁈
— Ну, так. Догадался…
* * *
Пока мы шли к кабаку, Колян весь извёлся.
— А вдруг меня там узнают?
— Тебе сколько лет?
— Двадцать пять.
— Значит, с того случая прошло девять. Там уже персонал сто раз сменился. Да и ты — вон, как похорошел. Ума бы ещё набрался, цены б тебе не было.
— Да я не о том! Папаша — известная в городе личность. И меня тоже многие в лицо знают. Что я — сын самого Троекурова… А ну как на знакомых нарвусь?
Я остановился. Призадумался. И впрямь не учёл, что Троекуров в Смоленске — медиаперсона охренеть какого масштаба. Из тех, что в новостной ленте мелькают если не каждый день, то раз в неделю точно. Ну, и на Коляна отблески славы падают, куда ж без этого.
Знакомые-то — хрен с ними. Ну зашёл и зашёл парень в кабак, подумаешь. Там же вывеска не висит: «Нужна качественная, надёжная порча? Обращайтесь!»
А вот если тот самый правильный человек из обслуживающего персонала признает в Коляне Троекуровского сынка, реально может выйти не очень. Хэ его зэ, какие инструкции после той давней истории Троекуров выдал сотрудникам. Но от того, чтобы сынишка вляпался повторно, наверняка его оградил. Установил, так сказать, защиту от дурака. И если Колян сунется в принадлежащее папаше заведение с целью получить определённого рода услугу, то получит вместо неё по шее. Причём, насколько я успел узнать Троекурова, быстро и качественно.
— Ладно. Считай, что убедил. Покажи мне кабак, скажи, к кому там подойти, и можешь быть свободен.
Колян показал. Издали. И рванул ловить извозчика с такой прытью, что я аж призадумался — не определить его, после того как всё закончится, в курьерскую службу к Урюпиным?.. А что. Читать умеет, расположение улиц выучит. А что Поречье, а не Смоленск — так он сам сказал, что куда угодно готов бежать, абы подальше от дорогого папаши…
С этими мыслями я подошёл к дому Обломова. Куда ещё идти-то было? Братья охотники для моих целей не годятся.
* * *
— Илья Ильич завтракать изволят, — зачем-то сообщил мне обломовский лакей, выскочивший навстречу.
— Рад за него. На меня прибор ставить не надо, только что из кабака. Ещё картоху не переварил.
Я направился к столовой.
— Одну секунду-с! — лакей обскакал меня. — Доложу-с!
Юркнул в столовую и захлопнул дверь.
Хм-м. Это ещё что за новости? Дорогой друг Илья Ильич не готов меня видеть? Или там, за дверью, происходит что-то нехорошее? Неспроста ж лакей как на амбразуру кинулся. Мало ли что, не люблю я загадок!
С этой мыслью я распахнул дверь.
Ну… Ничего такого нехорошего в столовой не происходило. Скорее, наоборот. Илья Ильич реально завтракал, причём не один. Рядом с ним сидела дама.
При виде которой я вспомнил о боге. Так и вспыхнуло в голове: «О, Боже! Вот это сиськи».
Илья Ильич, судя по тому, как смотрел на даму и её неоспоримые достоинства, мои эмоции полностью разделял. Хотя при виде меня немного смутился.
— Вот, Владимир, знакомься. Это Аглая Бонифатьевна. Моя, э-э-э… знакомая. Аглаюшка, это Владимир Всеволодович Давыдов. Мой лучший друг и наш знаменитый граф-охотник.
Аглая Бонифатьевна подала мне руку для поцелуя и мило порозовела. Я изо всех сил постарался, исполняя обряд знакомства, смотреть ей в глаза.
— Аглая Бонифатьевна почтила меня, так сказать, — продолжил неловко объяснять Обломов. — Изволила присоединиться к завтраку…
Я кивнул.
— Ну да. Завтрак — дело хорошее. Силы восстановить не помешает, перед новым-то раундом… Илья Ильич, прости за беспокойство. Кабы знал, что у тебя тут такое божественное явление, не впёрся бы. Но коль уже всё равно впёрся, будь добр, удели пять минут.
— Конечно!
Обломов вместе со мной вышел из столовой. Я быстро изложил суть дела. Обломов нахмурился.
— А не опасаешься, снова-то Троекурова дразнить?
— Это пусть он меня опасается. А не думает, что своим визитом напугал до усрачки. Ну и тебе хорошо — одной клоакой в городе меньше будет. Ты скажи, человека дашь?
— Да это — конечно, это не заржавеет! Хоть, вот, Парамонова возьми, который вчера к Троекурову ездил якобы с поручением. Хвастал, что хорошо справился.
— Справился, — подтвердил я. — Где его найти?
— Да обожди в гостиной. Я распоряжусь, позовут… Али, может, ты позавтракать с нами желаешь?
Тут
