неловкая пауза. Джо и Бен внимательно наблюдали, как Белла примет этот комплимент.
— Ладно, — в конце концов сказала она. — Мы так и будем здесь стоять весь день или войдем внутрь?
Беспокойство Джо усилилось. С чего это Белла стала такой колючей? Она решила, что во всем виновата беременность, и рассмеялась, — как она сама понимала, фальшиво:
— Ну конечно же! Заходите. Питер на кухне.
Бен снял куртку и повесил ее на вешалке в прихожей, потом повернулся к Белле, чтобы помочь ей снять пальто.
— Не надо! — бросила она, отстранив его руку. — Мне холодно.
На мгновение Джо уловила взгляд Бена. В его глазах читалась полная обреченность, которая ей совсем не понравилась.
— Посмотри, кто к нам приехал! — весело сказала она, входя на кухню, где Питер увлеченно помешивал глинтвейн на чугунной плите.
Он варил глинтвейн на Рождество каждый год, и каждый раз все притворялись, будто им нравится это пить. Давным-давно уже упущено то время, когда еще можно было сказать ему, что напиток получается отвратительный. Хорошо еще, что можно было перебить этот вкус домашними пирогами с мясом.
Питер вытер руки полотенцем и повернулся к Бену и Белле:
— Привет! Счастливого Рождества!
Джо с интересом наблюдала, будет ли ответ Беллы таким же колючим, но, к ее удивлению — и раздражению, — Белла обняла Питера и посмотрела на него снизу вверх:
— Счастливого Рождества, Питер! Глинтвейн пахнет просто божественно… Я уже начинаю жалеть, что мне нельзя.
Питер покраснел и бросил испуганный взгляд на Джо, потом откашлялся:
— Ну, тогда ты будешь рада услышать, что тебе его можно. Зная, что ты не пьешь, в этом году я сделал безалкогольный.
— Разве?! Ты об этом не говорил! — к собственному удивлению, Джо вдруг разозлилась на Питера.
Но то ли Питер этого не почувствовал, то ли предпочел не обращать внимания. Взяв один из бокалов, стоявших в ряд на светлой гранитной столешнице, он щедрой рукой налил Белле порцию глинтвейна. Белла приняла бокал с благоговейным блеском в глазах, словно это был золотой кубок.
— Как чудесно… — тихо сказала она, сделав глоток и взглянув на Питера поверх бокала.
Джо внимательно наблюдала за ней и обратила внимание, как с каждым глотком Белла чуть бледнеет, героически пытаясь скрыть от Питера отвращение.
— Прекрасно! — Джо захлопала в ладоши с чуть преувеличенным восторгом. — Давайте пройдем в комнату и устроимся поудобнее. Хорошо? Белла, ты точно не хочешь снять пальто?
— Нет, — ответила Белла, даже не взглянув на Джо. — Лучше останусь в нем — я немного продрогла.
Она с виноватой улыбкой посмотрела на Питера.
— Ох… Надеюсь, ты не заболеваешь? — спросил Питер.
Джо снова ощутила прилив раздражения: Питер никогда не проявлял сочувствия к больным. Потом она решила, что это мог быть и сарказм. Правда, она не была в этом уверена.
— Беременность ведь не болезнь, верно, Белла? — Джо пыталась сказать это шутливым тоном, но голос прозвучал резко.
Большие глаза Беллы уставились на Джо с обидой:
— Хм… Нет. Думаю, нет.
Бен осуждающе посмотрел на Джо, и та почувствовала, что ее шея заливается краской. Почему ей кажется, что она неправа, хотя это Белла ведет себя грубо?
После неловкой паузы они все вчетвером прошли в гостиную. Джо несколько дней украшала живую елку и развешивала яркие гирлянды и игрушки вокруг большого мраморного камина и вдоль рейки для картин, но никто, похоже, не обратил на них внимания и не сказал по этому поводу ни слова. В камине шумно пылал огонь, и в комнате было уютно, даже чуть жарковато. Джо подумала, что Белла может все-таки снять пальто, но та, наоборот, еще плотнее закуталась и с преувеличенным трудом, поморщившись, осторожно уселась на мягкий серый диван.
Бен озабоченно наморщил лоб:
— Ты хорошо себя чувствуешь, любимая?
Белла улыбнулась ему нарочито бодрой улыбкой:
— Да, все в порядке.
Джо пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы подавить нараставшее раздражение. Она удивилась, что лишь она одна замечает это — Белла явно вела себя так, чтобы привлечь внимание, а не потому, что в самом деле испытывала неудобство.
— А когда приедет Эмма? — обратился Бен к Питеру.
Питер посмотрел на часы:
— Думаю, с минуты на минуту должна быть здесь. Я предлагал ей поехать с вами. Немного странно гонять две машины в одну сторону, да еще по таким скользким дорогам.
Белла с Беном переглянулись, и Джо без слов поняла, что Эмме и не предложили бы ехать с ними. Ей вспомнилось прошлое Рождество, которое вдруг стало таким далеким. Как много изменилось с тех пор.
Эмма и Бен всегда были близки. Даже встречаясь с Шарлоттой, Бен поддерживал тесные отношения со старшей сестрой. Но после встречи с Беллой они отдалились. Эмму это озадачило ничуть не меньше, чем Джо, и они долгими часами обсуждали, не могла ли она как-то его расстроить.
Джо никогда этого не озвучивала, но интуитивно понимала, что проблемы с Эммой были у Беллы, а Бен всего лишь соглашался с женой, чтобы не усложнять себе жизнь. Она смотрела на Беллу, такую прекрасную и очаровательную, когда ей того хотелось. Такую холодную и нервную, когда такого желания не было. Джо очень хотелось избавиться от гнетущего беспокойства, не оставлявшего ее с тех самых пор, как Белла и Бен сообщили о беременности и намерении пожениться.
Пожалуй, именно тогда и стало меняться отношение Бена к родным. Вернее, не совсем так. Стало меняться его отношение к Джо и Эмме. Он отдалился и стал вести себя чуть более официально. С Питером у него все было прекрасно, и в этом была даже некоторая ирония, ведь именно Питер высказывал опасения по поводу Беллы, особенно из-за той скорости, с которой развивались их с Беном отношения. Но и он сам изменился. Он стал более тихим и менее уверенным в себе, словно из него постепенно, но неуклонно выкачивали силу.
Словно почувствовав, что за ней наблюдают, Белла вдруг посмотрела на Джо. Джо быстро изобразила на лице улыбку, но большие карие глаза Беллы сузились и блеснули. Было в этом блеске что-то такое, что Джо не смогла разобрать, но ей это не понравилось.
Она вздохнула и встала, устав быть лишней в разговоре.
Никто, похоже, и не заметил, как Джо вышла из комнаты. Войдя в кухню, она увидела булькающий на плите глинтвейн. С внезапным раздражением она взяла кастрюлю и опрокинула ее в раковину. Стояла и смотрела, как темно-красная вязкая жидкость струится в отверстие, цепляясь багровыми завитками за белые стенки раковины. Она открыла кран и смыла водой все следы преступления.
