на меня, как на сумасшедшую:
– Очень.
Пытаясь понять, насколько она далеко, уточняю:
– Я не дойду пешком?
Усмехается.
– К обеду, возможно.
В замешательстве таращусь на него, соображая, как мне быть, и вспоминаю о Максе. Ну а кто другой может прийти в голову в этом чужом негостеприимном городе, если он единственный, кого я здесь знаю?
– Можно мне позвонить один раз?
Мужчина скептически окидывает взглядом мое лицо, испачканное черными разводами туши, мою грязную одежду. Я знаю, что представляю сейчас жалкое зрелище, и, наверное, от меня еще и пахнет.
Чувствую себя жутко, но не сдаюсь:
– Пожалуйста!
Незнакомец, видимо, сжалившись, протягивает мне мобильный. Как говорил МММ, не все петербуржцы негостеприимные сволочи.
Набираю номер Макса дрожащими пальцами, готовясь умолять его последний раз помочь мне.
Длинные гудки действуют на нервы все больше и больше, поскольку обрывают последнюю надежду на выход из этой тупиковой ситуации.
Когда я уже готова смириться с тем, что не дозвонюсь до него, и хочу вернуть телефон, слышу в динамике его сонное «да».
– Макс! – кричу от радости.
Сейчас я безумно рада его слышать, поскольку только он может мне помочь. Я до ужаса боюсь остаться одна на улице ночью, да и утро не многое поменяет в моей ситуации. Не уверена, что кто-то из прохожих даст мне денег безвозмездно или поверит, что я их потом отдам.
– Что случилось?
– Отвези меня домой! – ною я в трубку умоляющим голосом.
Я понимаю, что опять выставляю себя перед ним не в лучшем свете, но в моем случае мне уже пора привыкнуть к этому. Тем более сейчас больше всего меня волнует и больше всего я боюсь услышать от него отказ, ведь иначе мне не к кому будет обращаться.
– Где ты на этот раз? – сердито спрашивает он.
– Я не знаю…
Шумно выдыхает:
– Опять у кого-то в квартире?
– Я на улице… Одна, – пищу в ответ. Незнакомец ведь не в счет. Сейчас он все равно уйдет.
– Тогда посмотри на табличку на доме и скажи, где ты! – начинает он раздражаться, что я туплю, но у меня болит голова, и мозг отказывается нормально функционировать.
Ответив на вопрос, получив сердитое «жди» и отдав незнакомцу телефон, я снова остаюсь одна в темноте, на незнакомой улице чужого города. Страх тут же возвращается и прилипает ко мне, и пугая, и выглядывая из каждого закоулка. Озираюсь и почему-то вспоминаю дурацкую игру в мафию, в которую мы играли в школе, и противный голос одноклассника явственно звучит у меня в ушах: «Горожане спят, а мафия просыпается». От этих воспоминаний меня передергивает, но ситуация не меняется, и дрожа как осиновый лист, я жду своего спасителя.
Макс приезжает, когда я уже вся извелась от страха. Бросаюсь к его машине, открываю дверь и собираюсь плюхнуться внутрь, но он кричит:
– Стой!
Ошарашенная его воплем, я удивленно таращусь на него.
– Что?
– Видела, какая ты грязная?
В его голосе звучит нескрываемое раздражение.
– Спасибо, что напомнил, какая я сейчас красивая, – бубню поднос и стягиваю куртку.
Снова собираюсь сесть, а он опять вопит:
– Стой!
Сверкая глазами от негодования и теряя терпение, уже забыв о том, что он приехал мне на помощь, воплю:
– Теперь что?
МММ смотрит на меня не менее рассерженно, чем я на него.
– Джинсы измазаны не меньше, чем куртка! – указывает он глазами на мою задницу. – Ты собираешься запачкать мне светлую кожу?
Теряюсь:
– Ты хочешь, чтобы я…
Макс не дает мне договорить:
– Я уже говорил, ты не в моем вкусе! Да и что я там не видел!
Пыхчу от злости! Какой девушке будет приятно услышать это от мужчины? Даже если этот мужчина не нравится ей. Эти слова еще в первый раз втоптали в грязь мою самооценку.
– Слушай, ты либо снимаешь брюки и садишься в машину, либо я уезжаю, и ты остаешься ночевать на улице, – ставит он мне жесткий ультиматум, пока я дую губы.
Поднимаю на него глаза. Сегодня Макс не просто высокомерен, сегодня он вдобавок не на шутку сердит и даже груб, и я понимаю, что мне придется или раздеться, или остаться ночевать одной на улице.
– Отвернись, – прошу, скинув обороты.
Усмехается, но отворачивается. С горем пополам стягиваю с себя узкие джинсы и оставшись в одной короткой футболке и выглядывающих из-под нее трусах, усаживаюсь в машину, положив свои грязные вещи себе на ноги, чтобы прикрыться ими.
Морщит нос.
– Выброси этот вонючий хлам.
Понимаю, что спорить с ним – себе дороже и выполняю сказанное.
Не успеваю я пристегнуться, как он срывается с места так, что меня вдавливает в спинку сиденья.
– Сообщи мне заранее, когда тебя надо будет вытаскивать из очередного дерьма в следующий раз! – рявкает, проезжая перекресток, так, что я вздрагиваю . Но мне хватает благоразумия промолчать в тряпочку, а не вступать с ним в дискуссию. Я боюсь, что он высадит меня из машины, если я буду возражать ему, а возможно, я просто набралась ума и поняла, что с ним иногда лучше быть послушной девочкой.
Мы молча едем по ночному городу, и я благодарна ему за это. Общаться нет никакого желания, да и о чем нам говорить? О том, как я в очередной раз вляпалась в дурацкую историю? И снова ругаться…
Когда Макс останавливает машину, я начинаю крутить головой. Я, не зная город, не понимала, куда он меня везет, но сейчас, посмотрев на здание, у которого мы припарковались, я точно уверена, что это не дом моей бабушки.
– Куда ты меня привез?
– К себе.
В шоке смотрю на него, не зная, что думать и что ответить.
– Ты хотела явиться домой к своей… бабушке ночью, полуголая и грязная?
Н-да. Это не вариант, но идти к нему ночевать… Ни один из вариантов меня не устраивает.
Макс выходит из машины, и мне приходится выйти за ним.
– Когда утром я приду домой, она меня вообще выставит вон.
– Не выставит. Скажешь, заночевала у знакомой, которую случайно встретила в Питере.
Кривлю лицо.
– Не мне тебя учить врать.
Сглатываю неприятную фразу и смотрю, как он подходит к подъезду и, открыв дверь, останавливается.
– Ты остаешься на улице или идешь со мной?
Смущаюсь оттого, что он смотрит на
