Северного похода в ноябре 1926 г., после того как Национально-революционная армия взяла Наньчан[40], Чан Кайши, учитывая обстановку, обосновался со своим штабом е этом городе и затеял дискуссию о месте пребывания столицы. ЦИК гоминдана принял решение о перенесении столицы из Кантона в Ухань. В то время массовое движение в Хунани, Хубэе и Ухане получило широкий размах. Гарнизонную службу в Ухане несли авангардные части Е Тина. Перенесение столицы в Ухань было в интересах революции, но отнюдь не в интересах Чан Кайши как представителя крупной буржуазии. Он настаивал на перенесении столицы в Наньчан, чтобы она оказалась в его руках. Точка зрения Чан Кайши была отвергнута, и 1 января 1927 г. ЦИК гоминдана переехал в Ухань. В то время в ЦИК гоминдана сложилась левая группа, решительно отстаивавшая три политических установки Сунь Ятсена. Во главе её стояли вдова Сунь Ятсена — Сун Цинлин[41], Дэн Яньда[42] и другие. Эта группа и коммунисты — члены ЦИК гоминдана (которые имели большие заслуги в реорганизации гоминдана и в строительстве гоминдана после его реорганизации) образовали в ЦИК гоминдана большинство. Но, как говорит пословица, «когда правда делает шаг вперёд, сатана пытается прыгнуть на сажень»,— Чан Кайши стал бесноваться ещё более. Об этом в одной из книг сказано следующее:
«Зимой 1926 г. Национально-революционной армией были заняты провинции Хунань, Хубэй и Цзянси. Мощь революционной армии росла изо дня в день. В то же время упорно циркулировали слухи о возможности соглашения с Севером и о намерении Чан Кайши покончить с коммунистами. С этим связывали и поездку Дай Цзитао в Японию. Полагали, что всё это — подготовка к ликвидации компартии и отходу от Советской России»[43].
Представителем Чан Кайши, посланным в Японию, был Дай Цзитао, тот самый антикоммунистический подпевала, которого Чан Кайши незадолго до этого называл «недостойным учеником президента». Хозяином же, к которому Чан Кайши обращался за спасением, был японский империализм, смертельный враг китайского народа.
После того как Чан Кайши обосновался в Наньчане, империалисты и китайская реакция начали «политический поход на юг». Прояпонски настроенные, в совершенстве овладевшие «искусством» феодального господства в Китае и тесно связанные с северными милитаристами проходимцы из клики «политических наук»[44] — Хуан Фу, Чжан Цюнь, а также такие типы, как Ван Чжэнтин, в какой-то мере связанные с империалистами различных стран,— все они, выполняя миссию цзянсу-чжэнзянских финансовых магнатов, один за другим появляются у Чан Кайши, становятся его тайными, но почётными гостями и готовятся осуществить измену делу антиимпериалистической, антифеодальной демокпатической революции в Китае. А крупный компрадор Юй Цяпин, давно уже спевшийся с различными империалистами, лично приехал в Няньчан и обещал Чан Кайши, что по прибытии в Шанхай и Нанкин он предоставит ему заём в 60 млн долларов «для борьбы с коммунистами и для их уничтожения». Из штаба Чан Кайши потянуло смрадом контрреволюционного заговора.
3 января 1927 г. героические рабочие Ханькоу во главе с одним из талантливых руководителей коммунистической партии Лю Шаоци[45] организовали демонстрацию, выгнали английских империалистов из их концессии и вернули последнюю Китаю. Это была первая крупная победа в столетней борьбе китайского народа протий иностранных империалистов. После этого империалисты начали ещё активнее проводить работу по расколу гоминдана. Английские власти увеличили гарнизон в Шанхае. Газеты английских империалистов в Шанхае, наряду с поощрением «умеренных группировок» в гоминдане, заговорили языком угроз. Поскольку Чан Кайши направил Дай Цзитао в Японию, то и японский империализм в качестве «взаимной любезности» направил в Китай своих людей, которые тоже не сидели сложа руки. Начальник штаба японской армии в Северном Китае Нагами, в своей статье «Самые незабываемые события в жизни», опубликованной в японской газете «Пекин — Тяньцзин нициници» летом 1936 г., говорил примерно следующее:
«Если бы в то время между гоминданом и компартией не произошёл разрыв, то успех революции был бы обеспечен в считанные дни. Влияние империалистических держав в Китае, и в первую очередь влияние Японии, было бы уничтожено. Поэтому японское военное министерство проявляло чрезвычайное беспокойство и направило полковников Нагами и Мацумуро для ведения подрывной работы против китайской революции»[46].
Отношения между империалистами и Чан Кайши постепенно укреплялись. Чувствуя за спиной заботливую поддержку иностранных империалистов, Чан Кайши в ходе подготовки заговора всё более наглел.
Величайшая измена и самый кровавый день в истории Китая
11 марта 1927 г. подручные Чан Кайши по его указке злодейски убили председателя комитета Объединённых профсоюзов в Ганьчжоу Чэнь Цзаньсяня. 16 марта приспешник Чан Кайши, Дуань Сипэн, в соответствии с указанием Чан Кайши, разогнал наньчанский городской комитет гоминдана, который поддерживал три политических установки Сунь Ятсена. При явном попустительстве Чан Кайши, на улицах Наньчана посмел появиться со- своими флагами и контрреволюционными воплями «Антибольшевистский союз». 17 марта, опять-таки по указке Чан Кайши, начальник спецслужбы цзюцзянского штаба, интимный друг Чан Кайши по обществам «Цинбан» и «Хунбан» Ян Ху, и его заместитель Вэнь Цзяньган собирают членов этих тайных обществ, которые с лозунгами «Да здравствует новый военный лидер!», «Да здравствует главнокомандующий Чан Кайши!», «Долой большевистские элементы!» и т. п., с оружием в руках нападают на цзюцзянский городской комитет гоминдана и комитет Объединённых профсоюзов, которые также отстаивали три политических установки Сунь Ятсена. В стычке было ранено много рабочих. Тогда рабочие организовали свои отряды милиции с намерением разоружить погромщиков. Но Чан Кайши послал крупные воинские части для усмирения рабочих и для прикрытия отхода своих банд из города, а под видом «охраны» занял помещения городского комитета и комитета профсоюзов. В тот же вечер для подавления сопротивления рабочих Чан Кайши издал приказ о введении военного положения.
23 марта Чан Кайши направляет Ян Ху, Вэнь Цзяньгана и других полицейских гангстеров в Аньцин с задачей использовать подставные организации типа «Объединённых профсоюзов провинции Аньхой» для организации митинга, посвященного встрече Чан Кайши. При этом по цене 4 доллара с головы скупается местный люмпен, из которого создаётся отряд смертников численностью в сто человек. Обусловливается такса, по которой за лёгкое ранение выплачивается 100 долларов, за тяжёлое — 500 и при смертельном исходе — 1500 долларов. На этих условиях отряду смертников поручается начать на митинге резню революционных элементов. В конце того же месяца фашистская банда Чан Кайши начала кровавый террор также в Фуцзяни и Сычуани.
Однако с последним, решительным ходом Чан Кайши пришлось повременить. Наиболее отличившиеся в Северном походе части для «дела» Чан Кайши были ненадёжными. Оставшаяся на юге часть 1‑й армии находилась под командованием Хэ Инциня. Эта часть, действуя на Фуцзяньском фронте, воспользовавшись тем, что главные
