я сразу спросил деда об этом, и он ответил, что ты изначально была вне подозрения, потому что никак не могла вызвать яровой шторм у нашего невезучего знакомого.
— Ага, ну, в общем, да, он ушёл, и отец сказал, что всё нормально. Конечно, я не рассказала, как всё было на самом деле, — подняла брови Елизавета, — Папа сначала даже пытался кричать на меня, но за меня вступилась мама, и мы дали ему отпор.
— А мама ничего не пыталась выведать? — спросил я, — разыграли, небось тебя по схеме «хороший полицейский-плохой полицейский»? Один сначала пугает, а второй лаской выведывает всё, что нужно.
— Ха-ха, — развеселилась фрейлина Аматуни, — такая схема срабатывала у них последний раз лет пять назад. Нет, Матвей, наш секрет — это только наш с тобой секрет.
— Ну вот и отлично, — сказал я.
— Правда, папа сказал, что у нас могут быть проблемы с князем Гуриели, — посерьёзнела Елизавета, — с другой стороны, у нас и так с ними давние проблемы, которые начались ещё у нас в губернии.
— А что ты с ним делала в комнате, если мне позволено будет спросить? — задал я вопрос, который мог бы меня занимать со вчерашнего вечера, если бы у меня было меньше ярких событий за последние сутки.
Елизавета вспыхнула.
— Как вы смеете, Матвей Михайлович! — нешуточно возмутилась она.
— Прости, Елизавета, — я намеренно продолжил обращаться к ней на «ты», — но несмотря на то, что я знаю тебя один день, нас многое связывает, и я подумал, что могу спросить у тебя, как дошло до той ситуации, в которой я тебя застал, когда вошёл в комнату.
Я бы мог сказать: «когда пришёл к тебе на помощь», но посчитал неблагородным напоминать даме об её беспомощности.
— Да, Матвей, ты прав, это ты меня прости, — фрейлина остыла так же быстро, как и вспыхнула, — это была глупая ситуация, связанная с конфликтом между нашими князьями. Князь Гуриели, хоть и признает власть Его Величества, но нехотя, и он считает, что князья Грузинской Губернии должны женить своих детей только на детях других грузинских князей.
Она помолчала, вспоминая что-то.
— Взаимных претензий у наших родов много, и одной из них является то, что Аматуни много раз выдавали своих дочерей за русских князей. Князьям Гуриели давно это очень не нравится, и они постоянно пытались и пытаются склонить других князей на свою позицию. Получается это плохо, но род Гуриели всё ещё уважаем и влиятелен там, у нас.
— Что ж, Гуриели гораздо менее влиятельны в остальных частях нашей империи, — ободрил я её, — ну а вчера-то что произошло?
— Вчера я впервые была в Парящем Его Величества дворце. Совсем недавно приехала в Константинополь, чтобы поступить на должность фрейлины княжны императорской крови. Вчера, во время приёма, я пошла прогуляться по дворцу и наткнулась на княжича Гуриели.
— Совершенно случайно, конечно же, — саркастично сказал я.
— Я думаю, что он сразу меня узнал и подстроил встречу, — кивнула Елизавета, — в общем, он начал говорить о том, что нам за пределами нашей губернии нужно поддерживать друг друга, ещё что-то в этом духе. Я не слишком слушала.
— Так, что же было дальше? — я продолжал вникать в сюжет.
— Дальше он открыл комнату и пригласил посидеть, поболтать. Я из вежливости согласилась, думая, что посижу минут десять и скажу, что мне нужно вернуться к обязанностям фрейлины. Но, как только за нами закрылась дверь, он набросился на меня, а когда я стала отбиваться, он прохрипел, что все женщины Аматуни — проститутки, и что он имеет право сделать со мной всё, что захочет. А потом ворвался ты, — закончила она.
— Да уж, — только и успел сказать я, когда появился официант с нашими блюдами.
Мы выпили по глотку вина и некоторое время молча ели.
— Матвей, — сказала наконец Елизавета, — объясни мне про Яр. Когда ты вчера сказал, что никто не должен знать, что ты его использовал, я подумала, что ты имеешь в виду, что никто не должен знать, что ты его использовал в бою с Гуриели. Но ты говоришь, что все считают тебя пустышкой?
— А я пустышка и есть, — спокойно ответил я. — Я родился с огромным резервуаром, истратил его весь на первой же тренировке, впал в яровую кому и с тех пор жил без Яра, который никогда не восстановился.
— Не восстановился, в смысле, что у тебя пустой резервуар? — уточнила Елизавета.
— Ну да.
— Но вчера ты использовал Яр, — заявила она не терпящим возражений тоном, — я знаю, что я видела.
— Да, вчера произошло что-то непонятное, но у меня вдруг заполнилось сразу полбака, так сказать. Почему это вышло, я не понимаю, но дело точно не в опасности, потому что опасностям меня подвергали мои родители и всегда столь же неожиданно, сколь и безрезультатно.
— И ты весь его потратил на схватку? — спросила Елизавета.
— Нет, — стал вспоминать я, — проводив тебя, я вернулся домой и попробовал взлететь, получилось. Когда проснулся, поехал на море попробовать сёрфить с Яром и там потратил его весь. Что, кстати, и помогло мне отвести от себя подозрения дознавателя, который меня пытал.
— То есть, ты потратил весь Яр на сёрфинг, — с лёгким недоверием произнесла фрейлина, — и как? Стоило оно того?
— Конечно, — кивнул я, — на всю жизнь всё равно не хватит, даже если экономить. Лучше получить всё удовольствие сразу.
— Получить удовольствие сразу, говоришь, — протянула она, слегка прикусив верхнюю губу.
Ответить я не успел. По ресторану пронеслась серия удивлённых, а где-то и возмущённых вздохов. Причиной этих вздохов послужило появление дворянина лет тридцати пяти, в сопровождении двух молодых куртизанок, на прекрасных телах которых из одежды были только декоративные ошейники. Поводки этих ошейников дворянин держал в руке.
— Ваше высокоблагородие, — бормотал идущий за ним мелкими шажками полицейский в должности околоточного надзирателя. — Не губите… По долгу службы… Не дозволяют правила! — неожиданно твёрдо закончил он.
— Што-с? Кто вы такой? — притворно удивился господин, ведущий куртизанок. Рисуясь перед публикой, он сделал вид, будто не только не понимает, что перед ним представитель власти, но и будто только что его заметил. Девушки с обезоруживающей наивностью уставились на полицейского.
— Околоточный надзиратель, Молотов, жетон номер… — чётко затараторил полицейский.
— Выписывайте мне свой штраф и доложите начальству, что вы мне докучали, — перебил дворянин. И громко крикнул: — метрдотель, отдельный кабинет мне!
Это уже ни в какие ворота не лезло. Я спокойно поднялся из-за стола и подошёл к господину, полицейскому и куртизанкам.
— Что вы себе позволяете? — жёстко спросил я.
Глава 5
