с ними я знал. Безжалостно ткнул вилкой и размазал глупый желток…
Слои
Едва ли минуло полчаса с окончания обеденного перерыва, как экран монитора передо мною начал предательски расплываться. Борясь с сытой сонливостью, я с трудом представлял, как конструктора, стоя тридцать лет назад перед кульманом, одолевали эту послеобеденную напастью. Одно дело — сидеть перед монитором, подпирая кулаком голову, и клевать носом, и совсем другое — держа в руках кохиноровский карандаш, стараться соблюсти нужную толщину чертёжных линий. По-видимому люди были кремень, не чета нынешним…
— Проклятый джи-пять! — баритональный возглас Степаниды Ивановны развеял благостную тишину, на время изгнав из бюро коварного Морфея.
— Чем вас не устраивает хороший Интернет? — соблюдая правила внутреннего этикета, деликатно поинтересовался Константин Борисович. Двадцать пять китайских дюймов монитора на его столе легко укрывали ведущего конструктора вместе с гипотетической кепкой.
— Устраивать-то устраивает — не устраивает реализация.
— Это каким-таким боком коснулась вас всеобщая информатизация? — давя зевоту в зародыше, поддержал разговор Серега — наш самый молодой конструктор, не дотянувший пока даже до третьей категории.
Я заметил, как большинство инженерных голов покинули сжатые кулаки, и заинтересованно прислушиваются к интеллектуальному общению.
— Так неделю назад повесили эту свою коробчёнку прямо под моим окном, а она, такая сволочь, гудит по ночам, не давая хотя бы один глаз сомкнуть. И гудит-то дискретно, с иезуитскими перерывами. Не помогает даже барбитал в лошадиных дозах. Кто подскажет — куда можно пожаловаться?
— На отсутствие побочных эффектов? — съязвил Серега.
В дальнем углу молодые конструктора отчётливо начали хихикать — видимо, тема с приёмом барбитуратов каким-то образом оказалась им близка. И что за молодая поросль пошла? Никакого уважения к опыту старших товарищей…
— Да причём тут снотворное? — Не оценила юмор Степанида, которая за свою конструкторскую бытность не принимала ничего крепче бутылки пива. — Я про ящик с электроникой. Не зря же пишут, что даже живучие тараканы лапки протянули от всяких этих вай-файев и блю-тусов.
— И я говорю — травят нас правители, не нужен им народ. Они бы с удовольствием отправили нас туда же, где сейчас зимуют тараканы, клопы и прочие раки, — поддержал развитие темы конструктор ещё коммунистической закалки Андреич.
— Исчезновение "домашней живности" легко объясняется влиянием электромагнитных излучений на память. Им напрочь отшибает навыки социального взаимодействия. А поодиночке уже не выжить.
— А я не согласен. Не надо нам ни клопов, ни тараканов. Вы ещё пожалейте, что двухвостки исчезли.
— А может, это заговор? — инфернальным шёпотом риторически спросил Сергей.
— Чей заговор? — для поддержания разговора спросил я.
— Тех, кому они мешали…
— Вы не о том беспокоитесь. Лучше подумайте, кто идёт им на смену. Ещё будем жалеть о привычных "питомцах" — клопах, мокрицах и двухвостках… — предупредил, уподобляясь дельфийской пифии, Константин Борисович.
Разноголосица мнений засвидетельствовала окончательную победу над послеобеденным коварством сонных чар.
— А кто это? Дву-и-хвостки? — запоздало подключилась к разговору Ксюша. Она долго восстанавливала после обеда съеденную красоту губок и потому не участвовала в общественной жизни нашего коллектива ввиду занятости рта.
— А это такие твари… — прокуренным голосом ответил потомственный коммунист Андреич. Он когда-то в стародавние времена участвовал в проектировании геометрии зубьев ведущего колеса сто семьдесят второго Объекта и поэтому считал себя одним из шурупов на щите великой Красной Империи. — Ничем не лучше либерального д…
Внезапный рвотный позыв не дал ему закончить привычного оскорбления в адрес белоленточника Лёхи.
— А-а…
Тут из-за стеклянной панели выглянул разбуженный неурочным гомоном начальник отдела Владимир Эмирович и по военному был краток:
— Разговорчики в строю!
Алексей захлопнул готовый разродиться проклятиями в адрес упоротых сталинистов рот, и все замолчали, уткнувшись во вновь обретшие чёткость мониторы.
Я некоторое время смотрел в потолок, не понимая, что же меня разбудило среди ночи. Дрожащее марево призрачного мрака ещё укрывало комнату. И замершие в темноте вещи смиренно ожидали, когда ранний рассвет испарит его без остатка. Не обнаружив причины, что заставила покинуть царство сна, повернулся на другой бок и закрыл глаза. Но стоило только Оле Лукойе распахнуть свой серый зонтик, как странный звук вновь спугнул застенчивого эльфа. Более всего это напоминало гудение трансформаторной будки во время пиковых нагрузок. Прошло минут пять, и всё стихло. Я ещё некоторое время по инерции прислушивался к тишине, наконец решил, что на этом выступления по заявкам закончились, и было снова… Чёрт! Всё повторилось с точностью до минут. Проклятье! Неужели это тот самый пятый джи, о котором вчера толковала Степанида Ивановна? С трудом избежав в темноте встречи с ощетинившейся острыми гранями мебелью, выскользнул на балкон. Попытался примерно привязать звук к чему-нибудь во дворе. Напрасные старания — трансформаторный гул шёл из-за угла дома, где вообще ничего не должно было быть кроме глухого торца соседского здания. Рекогносцировка с пятого этажа ничего не объясняла. И пока звук затих, копя силы, чтобы в очередной раз разогнать сонную тишину, я быстро оделся и выскочил на улицу с монтировкой наизготовку, намереваясь крушить и ломать.
Осторожно заглянул за угол дома. Так и есть — на глухой стене висел огромный ящик, размером с приличную собачью будку. Не чувствуя никакой угрозы, я подошёл поближе, потрогал металл крашенных граней. Он был отчётливо тёплый, но пока не издавал ни пол-звука. Осмотрев странный предмет со всех сторон, не обнаружил ни малейшего намека на принадлежность какому-либо провайдеру. И так как адресат заготовленных проклятий себя не проявил, я попридержал их до лучших времен. Может это был какой-то иной источник звука, не имевший общих корней с полу-мифическим ящиком Степаниды? Неожиданно странный предмет вздрогнул и начал громко гудеть, постепенно повышая тональность. Я благоразумно переместился в тень ближайшей арки, чтобы кирпичная стена закрывала сектора разлёта гипотетических осколков. Неожиданно вокруг ящика заалело слабое сияние, очертив приличных размеров овал. И если по краям оно осветило кирпичную расшивку, то внутри образовавшейся фигуры царил первозданный мрак. Звук стал нестерпим, и тут из чернильных глубин появились фетровые поля шляпы… Затем прорисовалось плечо в кожаном плаще… Следом рука в перчатке… И вот, обутая в модерновые туфли нога сделала шаг… Прямо из стены! Мгновение и рядом с ящиком оказался мужчина в стильном плаще с поднятым воротником, шляпе, надвинутой на самые глаза, в правой руке небольшой походный саквояж. Звучание ящика прервалось, стерев и лёгкое сияние вокруг. Мужчина же поправил головной убор и, даже не оглянувшись на породившую его стену, мерно зашагал в мою сторону. Я вжался спиной в холодный кирпич, стараясь оставаться в спасительной темноте неосвещенной арки. Когда таинственный визитёр проходил мимо, его острый взгляд
