Они молчали, только виверна чирикала, и трещал огонь в камине. Сильвери смотрел вниз, но Нилла видела, как дергалась его щека, он ощущал ее взгляд.
Сколько стыда мог терпеть человек? Гордый маг будто сгибался под его весом. Но Нилла не могла презирать его. Стыд был хорошим качеством, хоть повод был плохим. Этот мужчина пятнадцать лет смотрел своему греху в лицо каждую ночь. Он не мог отвести взгляда, не мог притвориться слепым. Опыт изменил его. Разбил на куски. Шрамы на его коже были только внешними признаками худшего вреда внутри.
Но… Нилла нахмурилась, чуть щурясь, глядя на жуткое лицо. Он был таким сломанным? Его не восстановить? Или у разбитого могло быть новое начало?
Она кашлянула и покачала головой, глядя на виверну и чернила, высыхающие на ее крыле.
— Вы сможете помочь червячку? — спросила она, проводя пальцем под линией букв. Тонкое крыло с венами мерцало под ее прикосновением.
— Нет, — ответил сразу Сильвери. — Не полностью. Не этими ладонями. Боюсь, эта маленькая мечта больше не будет летать.
— И вы не позволите вам помочь?
Он не ответил.
Нилла приподняла бровь. Может, было глупо поднимать эту тему вскоре после прошлого спора.
— Не смотрите так. Неужели это такая глупая идея?
— Я… Это, мисс Бек… — он кашлянул, сделав паузу, хмуря лоб в шрамах, как от боли. — Вы просите…
— Я знаю, что это не просто. Я не глупая, вообще-то.
— Я не звал вас такой…
— Я не говорю о великих чарах. Я не воображаю себя магом. Я просто хочу помочь. Я могу научиться держать перо, и вы можете показать мне, где рисовать символы? Я могу практиковаться. Может, я могу… не знаю, — она вздохнула, опустила голову на ладони, вдруг устав, потерла глаза, медленно качая головой.
Она подняла взгляд, подпирая подбородок переплетенными пальцами.
— Может, я могу повлиять.
Он смотрел на нее, изучая. Его молчание затянулось.
— Простите, — прошептала она и стала вставать.
— Постойте.
Его ладонь взлетела молниеносно. Холодные пальцы сжали ее запястье. Нилла ощущала силу в хватке, сила могла сломать ее кости одним движением. Впервые за дни страх перед этим незнакомцем возник в ее сердце. Она застыла в его хватке, как мышь в когтях совы.
Еще сжимая ее руку, он встал и навис над ней, был на голову выше. Она смотрела на его грудь, мантия и рубаха были развязаны, и она видела шрамы, покрывающие его кожу уродливым узором жестокости. Ее сердце гремело с болью, и она поняла, что не дышала.
— Нужно больше, чем капля магии в крови, чтобы стать магом, — голос Сильвери был низким и мрачным, как ночь, холодным, как зима. — Нужна искра. Старые звали это энсилдари — вдохновение. Это или есть, или этого нет. Без этого силой внутри управлять не выйдет.
Нилла заставила взгляд подняться с его груди в шрамах к горлу, по подбородку до кривых губ. Отклонив голову сильнее, она все еще не смогла встретить его взгляд. Она смотрела на его лоб, на жуткий шрам между бровей.
— Вы видите? — сдавленно сказала она. — У меня есть искра?
Он притянул ее к себе, заставляя шагнуть ближе. Другая ладонь поднялась, поймала ее подбородок между указательным и большим пальцами. Она дрожала от холода нилариума, стиснула зубы и не давала себе кривиться.
— Посмотрите на меня, — сказал он.
Она опустила взгляд с его лба на глаза. Они прожигали ее, темные зрачки почти скрыли серебряные радужки. Она ощущала, что он искал, смотрел темные потайные места в ней, о которых она едва догадывалась.
Он мог читать и другие ее тайны? Он мог видеть, кем она была? Мог понять, почему она прибыла в Роузвард?
Было тяжело. Она не могла выдерживать тот взгляд. Ее веки трепетали, она смотрела на его рот. На шрамы вокруг его губ. Она все еще видела их прошлую форму под шрамами, призрак красивого юноши с портрета. Но шрамы все искажали, портили его чувственные губы. И все же…
Она дрожала, мысль пробралась в ее разум без спросу. Как ощущались бы эти губы на ней? Поцелуи мага со шрамами были такими же дикими, как во сне? Они обжигали так же, дразня ее нежностью, чего она еще не ощущала?
Узнать было просто. Она могла приподняться на носочки, прижаться ртом к его губам, узнать ответы на все эти вопросы.
«Не глупи!».
Она отдернулась, высвободила подбородок из его пальцев, а запястье из его ладони. Он сразу отпустил, и она отшатнулась на несколько шагов, чуть не запуталась в юбке.
— Ну? — осведомилась она, качая головой. Пара кудрей выбилась из шпилек и упала на ее плечи. — Что вы увидели?
Ладони Сильвери опустились. Он открыл рот, закрыл его.
А потом отвернулся от нее. Быстрым движением он подхватил виверну со стола комом крыльев, лап и хвоста и опустил ее на пол. Он стал закупоривать склянки, вытирать перья, а потом собрал все вещи в сумку и повесил на плечо. Он без слов пошел к лестнице, виверна ковыляла за ним.
— Нет! — рявкнула Нилла, удивив себя.
Он замер, нога была на первой ступеньке. Он не посмотрел на нее.
— Нет, нет, нет, — быстро сказала Нилла, скрестила руки и сделала три шага к нему. — Нет, сэр, нельзя просто уйти и оставить меня ни с чем! Что вы увидели? У меня есть искра? Вдохновение?
Он медленно повернул голову, поймал ее взгляд в комнате, освещенной камином.
— Там… что-то может быть.
Слова были тихими, но звенели в воздухе между ними.
Но Нилла не успела придумать ответ, Сильвери опустил голову и поднялся по лестнице. Он исчез в тенях выше потолка, оставив ее стоять, приоткрыв рот. Ее голова кружилась.
6
— Это безумие. Ты это знаешь. Просто безумные слова, не принимай всерьез.
Нилла снова и снова бормотала слова. Пока резала хлеб и копченое мясо себе и виверне. Пока сидела у камина, жуя задумчиво и слушая ворчание виверны. Пока убирала на кухне, прятала припасы, которые принесла из Дорнрайса. С каждым новым заданием она пыталась отвлечься, сосредоточиться, не думать о новой чудесной мысли.
Но слова обжигали ее голову огнем.
«Что-то может быть…».
Снаружи разразилась гроза. Гром рычал как дракон, и дождь хлестал по каменным стенам и стучал в дверь. Сверху стонала башня маяка, и Нилла невольно поглядывала туда, гадая, не рухнет ли вся конструкция.
Но Сильвери все еще не вернулся.
— Не так и голоден, чтобы терпеть меня, да? — буркнула она и убрала тарелку еды, которую приготовила для него. Ладно. Если ему надоели ее вопросы и настойчивость, ей надоели его превосходство и снисхождение. Пусть дуется в одиночестве в башне, где с ним была только гроза. У нее был долгий день. Она была рада лечь спать раньше.
