Сильвия Мерседес
Король солнечного огня
(Свечи и тени — 2)
Перевод: Kuromiya Ren
1
«Валера».
Мои глаза открылись.
Меня окружал большой зал с колоннами, полный теней, таких плотных, что я не могла понять, насколько просторно тут было. Он ощущался огромным. Холодным. Я отклонила голову и прищурилась, но не могла разглядеть потолок сверху. Я посчитала бы себя слепой, но десятки красных сияющих сфер висели через промежутки между колоннами.
«Валера».
Я повернулась, хмурясь. Как я тут оказалась? Я не помнила это место, но… оно казалось странно знакомым. Если бы я открыла глаза чуть шире, вобрала свет и поняла тени, может, я узнала бы его.
Паника гудела в венах. Я сжала кулаки и подавляла ее. Паника не поможет мне. Я должна быть спокойной. Я должна была помнить… помнить…
«Валера».
Я резко повернулась, посмотрела во тьму меж двух колонн справа. Резкое сияние сферы, висящей там, только делало тени глубже, но за ними я различила дверь в черной каменной стене.
Я знала, что то, что я искала, ждало за той дверью.
Я помедлила. Хоть тоска сотрясала мой дух, подгоняла меня, страх сжимал поводья. Я хотела и боялась найти… что? Что вызывало такую борьбу чувств?
«Валера».
— Я иду, — прошептала я, хотя не могла понять, почему.
Осмелев, я прошла между колонн под парящей сферой и подошла к двери. Она была почти вдвое выше меня, состояла из множества изящно вырезанных панелей, где повторялся узор из корон и солнц.
Моя ладонь искала ручку. Нашла. Немного надавила.
Она поддалась.
Дверь тихо открылась внутрь.
Прекрасная комната появилась передо мной, роскошнее, чем я могла представить. Огромный камин занимал одну стену, сиял тем же красным светом. Десятки изящных сфер висели под куполом, их цепочки разной длины создавали из них созвездия угасающих звезд. Резная мебель из черного камня и алые шторы заполняли пространство, приветливо стояли вокруг огня и глубокого пруда. Пар поднимался из пруда ароматным облаком, и вода приятно пенилась.
Но основной в этом месте была кровать — большая кровать со столбиками и красным пологом из материала, который я не узнала, что-то яркое и мерцающее, словно жидкий огонь вплели в эти нити. Шторы были сдвинуты, раскрывая матрац и красивые одеяла, шкуры и мягкие подушки.
Фигура лежала на кровати, расслабившись. Большая, голая по пояс, одеяло из черного шелка скрывала его по пах. Он лежал на подушках, одна рука была закинута за голову. Свет сфер сиял на его серой коже, подчеркивая мышцы его тела, мерцая на темных рогах.
Мое дыхание дрогнуло. Я знала это лицо — яростное, красивое. Пугающее. Я заметила его в сиянии моей свечи, и я не могла это забыть. Кожа горела от воспоминания о тех длинных пальцах с когтями, ласкающих мое тело во тьме, пугающих и нежных, старающихся не повредить мою податливую плоть.
Я поежилась, застыв на месте, во рту вдруг пересохло, пульс гремел в висках. Я хотела больше прикосновений, больше игры с опасностью и радостью. Не осознавая, что я делаю, ощущая огонь внутри, я прошла в комнату к той кровати.
Его глаза открылись.
Хоть он оставался на подушках, его взгляд скользнул по комнате, остановился на миг на моем лице и направился дальше. Он нахмурился и стал садиться.
Цепи звякнули, не пустив его.
Что-то было не так.
Как картинка в кривом зеркале, сцена передо мной изменилась. Или мое восприятие изменилось, стало замечать реальность, которая была тут все время, но мои глаза не замечали ее до этого. Он все еще лежал на кровати, но он уже не был расслабленным или соблазнительным. Я видела напряжение на его лице, в линиях его тела. Его глаза снова закрылись, но не во сне, а словно он пытался сбежать от огромной боли.
Я застыла, воспоминания били по голове — воспоминания о свете свечи и предательстве. О тенях и белых крыльях. О разбитом стекле, криках и ужасе.
Я сделала это. Сделала это с ним.
Я осторожно вошла в комнату и закрыла дверь. Мои босые ноги не шумели на каменном полу, когда я подошла к кровати. Он не пошевелился, не заметил мое приближение. Оковы на его запястьях соединяли его с высокими столбиками кровати. Пот сиял на его коже, отражал свет сфер. Его щеки были впавшими, глаза погрузились глубже в череп.
Я подошла ближе. Теперь я видела синяки на его коже, темные пятна на красивом лице. Буря эмоций бушевала в моей груди — ужас от жестокости, стыд от его наготы, сожаления из-за его боли.
И гнев.
Темный ужасный гнев поднимался внутри меня. Затопил все ощущения. Гнев был сильным, казался невозможным для меня. Это пугало меня, но я не пряталась от чувства.
Я нуждалась в нем.
Моя ладонь легла на его пострадавшую щеку. Я опустила легонько пальцы на его кожу. Его глаза открылись, и он поднялся, цепи натянулись, пока он двигался с ними, скаля острые белые зубы. Но его взгляд не мог найти мое лицо. Я была невидима для него.
Это был сон.
Слезы выступили на глазах, отчаяние наполнило сердце. Если это был сон, я его еще не нашла. Не на самом деле. Где бы он ни был, он все еще был далеко от меня, я не могла дотянуться, утешить или помочь.
— Я тут, — прошептала я, голос дрожал, ведь это было ложью. — Ты меня слышишь?
Он не мог. Ноздри раздувались, он озирался в комнате, нюхал воздух, как олень, ищущий охотника.
— Прошу, — настаивала я, сделала шаг ближе к кровати. — Эролас.
Его имя сорвалось с моих губ, что-то в воздухе искрилось, что-то натянулось, как нить, между нами. Я охнула от натяжения. Он тоже отреагировал, опустил взгляд на голую грудь. Он поднял ладонь, звякая цепями, и опустил руку на сердце. Я ощутила надежду. Он знал, что я была неподалеку!
— Эролас, — сказала я, потянула за связь осторожно, боясь, что она порвется. — Эролас, это я. Я тут, я близко. Я найду тебя и освобожу, клянусь. Но ты можешь сказать, где ты?
Он медленно поднял взгляд. Его странные желтые глаза, как у кота с огромными черными зрачками, искали меня в пустоте, но не могли увидеть мое лицо. Они глядели на тени поверх моего плеча.
Его губы двигались. Мне показалось, что он произнес мое имя:
— Валера.
Дверь комнаты распахнулась, ударилась об
