и указывает рукой на стол, — поговорим.
С тяжелым вздохом отодвигаю стул и сажусь на него. Меньше всего меня сейчас тянет на беседы. В голове хаос. За ребрами органы перемалывает в фарш, а мама хочет услышать мою исповедь. Гаже ситуации не придумаешь.
— Что с тобой, Антош? — включает чайник, сканирует глазами. Все еще бледная, но во взгляде изменения. Хоть что-то…
— Ничего.
— Ложишься поздно, напиваешься, куришь… Я хочу знать причину…
Причина отсутствует дома. Опять, но тебе же это и так известно. Хор голосов басит лишь в моей голове. На деле оставляю ее реплику без ответа. Качает головой и делает нам чай, пока я сохраняю молчание.
— Ты мне всегда помогаешь выйти из… — двигает ко мне чашку с пирожным. — Помогаешь вернуться к жизни. Я хочу ответить тем же. В последнее время я вообще выпала из реальности. Прости…
— Тебе не за что извиняться, мам, — делаю глоток чая и отодвигаю от себя чашку, — это я налажал.
— Как?
— Сильно…
— Я знаю, — пытается улыбнуться.
— Что? — по спине пробегает липкий холодок. — Откуда?
— Мне Вера звонила. Рассказала, что Кристина ревет без остановки после встречи с тобой. Вы поругались?
Бл*дь… Отворачиваюсь. Как достала Крис со своим соплями и жалобами!
— Нет.
— Извинись перед девочкой. Она ведь тебя…
— Не буду я ни перед кем извиняться! — резко подрываюсь на ноги, оглушая криком не только мать, но и себя. Чай расплескивается на стол. Тарелка с пирожным падает на пол и разбивается. — Какого черта ты мне ее навязываешь?!
— Но…
— Нет! Я не буду извиняться, потому что не за что, мам! Крис везде за мной таскается, как привязанная! Она, бл*дь, меня за… — осекаюсь, увидев, как округляются от удивления глаза матери. — Не буду. Не в этот раз.
Сердце глохнет, пока наблюдаю за матерью. Она медленно опускается на колени, собирает осколки дрожащими руками, ойкает. Палец порезала. Бросает их обратно на пол и качает головой.
— Антоша… Добить меня хочешь, да? Ведешь себя, как отец.
10
Маршал
Держу в одной руке стаканчик с какао, а пальцами другой сжимаю сигарету, наблюдая за парадным входом в университет. Несколько дней варюсь в каше из собственных убийственных мыслей. Гоняю в черепной коробке прошлое. Кидаю в котел то, что происходит в настоящем, и попросту дурею от агонии, которую сам распаляю. Сравнение матери звучит на повторе. Бьет по открытым участком нерва. Вызывает раздражение и многочисленные вопросы, на которые я не нахожу ответов. Я не сплю толком. Пью кофе чаще, чем воду, и наблюдаю днями, как Лизу после занятий забирает ее хмырь. Никогда не страдал синдромом ревнивца, а тут кроет не хило.
Каждая мышца в теле напрягается. Я упорно отгоняю от себя гребаные ощущения, но они не сдаются. Я всухую проигрываю. Эгоистично хочу, чтобы Лиза вновь во мне нуждалась, как в гимназии. Чтобы улыбалась только мне, а не щетинилась, когда я попадаю в поле ее зрения. Втягиваю последнюю дозу никотина, втаптываю бычок в асфальт и выравниваю спину, когда вижу Кирьянову. Увлеченно ковыряется в телефоне, прикусив нижнюю губу. Ростовой рядом нет. Идеальное время подкатить. Включаю свое обаяние на полную катушку и с гудящим от волнения сердцем направляюсь к Лизе. Она хмурится, а когда видит меня, столбенеет, оглядываясь по сторонам.
Без слов протягиваю ей стаканчик и держу, ожидая реакции. Кирьянова раздувает ноздри. Щеки краснеют.
— Что это? — не очень доброжелательно. Взгляд исподлобья. Усмехаюсь, хотя внутри вибрирует вся нервная система. Я даже перед соревнованиями не впадаю в такие замесы.
— Какао, — выдерживаю паузу, — твое любимое.
Качает головой. Истерично посмеивается. Опять впивается белыми зубками в нижнюю губу. Контраст с ярким алым цветом бешеный. Хочется действиями сказать то, что никак не сойдет с языка, но я тупо выжидаю вердикта.
— Что тебе на этот раз от меня нужно, Антон? — моя рука все так же протянута. Напиток стынет. Слюна приобретает привкус горечи. — Скажи сразу. Чего мне от тебя ждать?
— Поговорим для начала.
— О чем? — криво улыбается, полосуя мое сердце. — Не трудись, Тоша. Видео все сказало за тебя, и я бы рада не видеть тебя, но я тут учусь и надеюсь, что ты…
— Лиз, — прерываю ее речь, впихиваю стаканчик в руки и шумно тяну воздух носом, когда наши пальцы соприкасаются. Разряды тока разбредаются по телу от самых подушечек. Дикая реакция. Делаю шаг назад, чтобы не напирать на нее, но желание телесного контакта усиливается. Безумие прогрессирует.
— Спасибо, конечно, но это ничего не меняет.
— Лиз. Ты можешь меня выслушать? — встаю перед ней, когда пытается уйти.
— Извини, но я не хочу.
— Пожалуйста, — повторно перекрываю путь и пытаюсь по максимуму транслировать дружелюбие. — Несколько минут, — добиваю улыбкой.
Не знаю, как ее из себя выжимаю, но Кирьянова шумно выдыхает. Глаза бегают по стаканчику с какао. Я помню, что ей нравится. Весь картон исписан летучими фразочками и буквально пестрит смайлами.
— Ладно, — сдается, — говори.
— Здесь? Может, отойдем в кафе или…
— Нет. Если хочешь что-то сказать, то говори здесь и сейчас. У меня мало времени, — поглядывает в сторону дороги и избегает столкновения взглядами. Меня же всего ломать начинает. Фразы, которые упорно вертел на языке все эти дни, вдруг улетучиваются. В черепной коробке дует ветер. Гул от него не стихает, пока я нервно улыбаюсь, смазывая настоящие эмоции показными. Не хочу, чтобы Кирьянова поняла, как на самом деле меня колбасит в этот момент.
— Я не…
— Воу-у-у, брат! — Кирилл нарисовывается ниоткуда, перебивая всплывающий разговор. — Привет, новенькая! Это че? — хмурится, глядя на стаканчик, который ему протягивает Лиза, но принимает.
— Какао, — она передает вкуснятину Лабуку. В глазах снова арктический лед. — Тебе, — натянуто улыбается и стартует с места, не оставляя возможности продолжить.
— Лиз? — все-таки пытаюсь окликнуть, но она не оборачивается. Движется к машине своего ненаглядного.
— Тох, неужели ты ко мне прислушался? — Лабуков улыбается, нагло отпивая из стаканчика. — Штурмуешь крепость?
— Не гони.
Пока Кирьянова традиционно позволяет целовать себя в губы, достаю сигарету и жадно тяну никотин в себя. Не помогает ни капли.
— Только не говори, что хочешь в кабалу залезть? — молчу, пока друг усмехается. — Зачем отношения в девятнадцать? — жму плечами, прищуриваюсь и провожаю взглядом удаляющуюся машину, представляя каждую картинку в деталях, как они едут, и что делают. Давлюсь дымом. Кирилл ржет. — Вот именно. Ну этих телок в задницу.
— Лиза не телка. Не нужно ее так называть. Я же предупреждал.
— Так это было для дела, так? — улыбка с лица Лабука постепенно сползает. — Тох… Не-не-не, я не хочу друга терять. Давай
