в воротах, выпрыгнула, присела в боевую стойку и издала громкий, очень громкий боевой клич, который в ее интерпретации прозвучал как долгое и отчаянное «А-а-а-а». Голос ее разнесся над округой. Кони недовольно встрепенулись. Яга, почувствовав их недоумение, вслух с вызовом произнесла: «Маразм крепчает и разрешает пошалить». Черепа молчаливо согласились с ней — мол, да, крепчает, ничего уж здесь не поделаешь, и снова успокоились. А вот конек проснулся окончательно.
Ему передалось волнение Яги, и он тревожно оглядел лес. Ничего не почувствовал, но конек доверял интуиции Хозяйки. Поэтому с удвоенным вниманием продолжал следить за происходящим. Ему показалось, что он видит какое-то движение, мимолетное. И глаза конька зажглись ярким огнем. Соплеменники, почуяв неладное, включили свои прожектора. В этом ярком свете Яга увидела беса. Он вселился в тело какого-то юнца, и Яга поразилась, как быстро он нашел жертву. Парень пытался скрыться в лесной чаще, но та не пускала его. Нечистый запутался в ветвях, понял, что не пройти, повернулся лицом к Яге и хищно улыбнулся. «Заметила, старая ведьма. Ну попробуй взять меня. А еще лучше поступи, как твои предшественники — отпусти с миром, заплачу хорошо».
Яга медленно подходила к бесу не понимая, что с ним делать. Надо бросить заклинание, но сил не было. Даже на малюсенькое, проявляющее суть заклинание. Не говоря уже о боевых. «Девана должна быть рядом, она же его почувствовала», — с надеждой подумала Яга. Остановившись в двух шагах, она спросила, чтобы потянуть время: «Какие предшественники?» Бес ухмыльнулся: «Тебя даже не посвятили в то, что здесь происходит? Ты совсем не внушаешь доверия, видимо. Ну тем лучше для тебя. Скажи, что ты хочешь? Золота? Молодость? Я могу это сделать, но стоить будет очень дорого, хотя мы договоримся, я уверен». И он двинулся ей навстречу. Ветви его отпустили, и он подходил все ближе. Яга уже старалась через раз дышать от смрада, исходившего от него. Он замахнулся, или ей показалось, но все последующее произошло так быстро, что она слово «раз» сказать не успела. Миг — и голова того, в кого вселился бес, лежала у ее ног, тело дергалось в предсмертных судорогах. В этот момент она остро ощутила сильный прилив магии. Черное облако метнулось вверх, но Яга стремительно бросила в его сердцевину заклинание очищающего огня. Огненный шар окружил черноту, сжимая ее и сжигая в пламени. Мерзкое шипение, и все кончено.
Яга смотрела на окровавленный меч, на обезглавленное тело. И думала только о том, как сообщить Агнеше о случившемся. Она воткнула меч в землю, опустилась на корточки. Ее нестерпимо мутило, голова раскалывалась от боли. «Лешик, — чутье подсказало ей, что он рядом, — можешь позвать Агнешу, мне не дойти, да и я не знаю, куда», — тихо и медленно произнесла Яга. «Не волнуйся, хозяйка, одна нога здесь, другая там», — и Лешик исчез. Девана так и не появилась.
Яга хотела встать с карачек, но ноги не слушались, пришлось опереться на холмик. Странный такой холмик, подвижный. Яга глянула вниз и поняла, что оперлась на отрубленную голову. И ее вырвало.
Через какое-то время измученная желудочными спазмами и душевными мучениями Яга отворила ворота и зашла во двор. Оглянулась. Уже светало. Кони, убедившись, что она в безопасности, еще раз внимательно оглядели двор и окружающий лес. И дали Яге понять, что все в порядке. Старуха зашла в избу. И только здесь заметила, что не выпускает меч из рук. «С твоей помощью я убила сегодня двоих. Двоих!», — сказала она мечу. — Моя магия вернулась после убийства. Похоже, я черпаю силы в смерти. Кто я после этого?» Потом машинально вымыла руки в корыте, и вода из небесно-голубой стала грязной. Старуха залезла на печь и укрылась одеялом с головой. «Как я засну? Мне теперь эта голова сниться будет», — это была последняя мысль перед тем, как она погрузилась в глубокий беспробудный сон.
Ей снилась Девана. Как будто они идут рядом словно закадычные подруги по летней тропе и болтают о пустяках. И так радостно было Яге, так светло и спокойно! Девана рассказывала ей о том, как встретила бывшего поклонника, и он вновь пытался за ней ухлестывать.
— Знаешь, он был такой настойчивый, будто бес в него вселился, — с усмешкой говорила Девана. — Раньше надо было таким быть. А что сейчас? Уже поздно, я перегорела. Мне он и нужен был такой вот — горячий, несдержанный, а не тот, каким он был — вечно рассуждал, хорошо это или плохо, что он со мной рядом. Размазня. Придурок.
— Дев, ты невнимательно относилась к словам Дули. Помнишь, как она, сидя за прялкой, покачивая головой и высоко подняв свой кривой указательный палец, говаривала: «Девочки, помните, изучив опыт женщин всего мира, я пришла к выводу: лучше придурок, чем импотент! Хотя бы понятно, за что его терпишь», — и обе расхохотались.
— А ты помнишь, как изгнала своего первого беса? Как это было?
— Я не помню. Ни первого не помню, ни остальных. Может, я и не изгоняла?
— Здрасьте, приехали. Ну ты, мать, вообще не в своем уме? Давай, вспоминай.
Девана приобняла ее за плечи и запела песенку. Ее голос отзывался в самых потаенных глубинах сердца Яги, если оно было, конечно. И та начала подпевать:
«Силой солнца и месяца, земли и неба, воды и камня гоню нечесть за лесье, мету помелом, расшибу пестом, разорю вихрево гнездо, размыкаю по полю. Сетью своей разрушу сделку ни на день, ни на час — отныне и вовек! Дети Нави, откуда пришли — туда и идите. Что принесли — с собой заберите. Гой!»
Девана пела, а руки Яги делали движения, как будто она выметает, рашибает, разоряет, изгоняет. Сеть, невесть откуда появившаяся в руках Яги была иной, чем та, которую она раскидывала в небе, — мельче, плотнее. Даже не сеть, а тончайшее полотно. Оно двигалась в такт рукам, золотые всполохи мелькали как искры, наполняя светом все окружающее пространство. Как будто сама сила Ярилы была в руках Яги. В этой силе были очищающий огонь и исцеление. Свет, который неизменно побеждает тьму. Даривший веру в то, что рассвет обязательно настанет, какой бы темной не была ночь.
Глава 6. Тем временем, в деревне
Агнеша устало вышла из дома и оперлась о косяк двери. Знала, что плохая примета стоять в дверях, но она уже давно не верила в эти сказки, хотя по привычке исправно плевалась через левое плечо.
«Истинная или нет?» — эта мысль ее
